Короткий бег мангуста
Шрифт:
– Так ведь не пьян же!
– Этого достаточно. Тем более что дорогу должен был уступить ты. И давай не будем об этом. Мне сейчас тоже не сладко. Когда ты к нам пришел это ведь я тебя рекомендовал Мерецкову, верил в тебя.
– Верил?
– И сейчас верю. Потому и прошу тебя – успокойся. Если ситуацию нельзя исправить, то хотя бы не надо ее усугублять. Я ведь так надеялся: покрутишься еще с полгодика в ППС, и заберу тебя к себе, в убойный. Все-таки согласись, сыскарь это уже порядка на три выше. Ведь ты же этого хотел?
– Хотел.
Похлопав Степана по плечу, Лозовой успокоил:
– Ну, ну, ну. Еще не все потеряно. В будущем году мой шеф уходит на пенсию, а мне обещаны звезда и два просвета. Шеф уже объявил меня своим преемником, Мерецков не против. Так что духом не падай. Пройдет время, все утрясется, может, и удастся тебя восстановить. Ты только форму не теряй, теорию подзубри, хотя бы самые азы.
Медведев косо усмехнулся:
– Через год?
– Ну, Степа… – Лозовой красноречиво развел руками. – Я тоже не Господь.
– Ладно… – Швырнув докуренную сигарету в урну, Медведев поднялся со скамьи. – С работой сможешь помочь?
– А у тебя совсем полный штиль?
– Да не так, чтобы очень, но… Приглашают в службу безопасности, на рынок.
– Понятно. Много работы и мало денег?
– Именно.
– Я поспрашиваю, но железно обещать ничего не могу, сам понимаешь.
– Понимаю. – Степан снова невесело усмехнулся. – Повальная безработица, а тут мент, уволенный по дискредитирующим. Но я надеюсь?
Тоже поднявшись, Лозовой протянул руку:
– Заметано. Если что-то подвернется, сразу же сообщу.
Проводив Лозового до двери взглядом, Медведев вышел за ворота, заскочил на остановке в первый подвернувшийся трамвай, проехал две остановки, и, выйдя из вагона, вошел в будку автомата. Набрав номер, закурил, в ожидании пока на том конце снимут трубку. Услышав хрипловатое «Алло» безапелляционно заявил:
– Рыжий, ты мне сегодня нужен. Будь на месте, я сейчас подойду… Я сказал, будь на месте! Все, жди…
Пройдя пешком два квартала, Степан вошел в подъезд блекло-серой девятиэтажки, поднялся на шестой этаж и, нажав кнопку дверного звонка, по-хозяйски вошел в квартиру. Отступив на шаг вглубь прихожей, огненно-рыжий Андрей Горбунов недовольно проворчал:
– Степа, ну ты чего, в натуре? Вчера «Сирену» объявляли, я всю ночь в машине трясся. Спать хочу, как шалава после сверхурочных.
– Ладно, заглохни. Ты один?
– Жена к родителям уехала.
Не раздеваясь, только расстегнув форменный бушлат и сняв шапку, Медведев прошел в кухню, рухнул на стул и потребовал:
– Налей водки. И себе налей.
Хмыкнув, Андрей вынул из холодильника початую бутылку водки, грохнул на стол сковородку с холодной картошкой, сел напротив Степана.
– За что пьем с утра пораньше?
Подняв стопку, Степан прищурился на Горбунова сквозь бледно-зеленое стекло:
– За успех.
Зажевав водку картошкой
– Сегодня хату выставим. Сообщил мне хороший человек, что у хозяина много хороших вещей. Надо облегчить собственника.
Поперхнувшись, Андрей закашлялся и умоляюще посмотрел на Медведева:
– Да ты что, Степа? Не хочу я больше.
– Не хочешь?.. – Выпустив Горбунову в лицо густую струю дыма, Медведев ядовито переспросил, – Значит, ты не хочешь? А когда деньги за тачку получал, хотел? Так ты учти, тот мужик до сих пор заявления строчит и требует найти машину. И не только он. Ты знаешь, чья это «девятка» была? Районной администрации. А мужик – водила на окладе. Если бы еще частник, хрен с ним. Но когда из большого кабинета ежедневно звонят и требуют принять меры…
– А ты откуда знаешь?
– Не твое дело, есть информатор. И потом, с нами твой командир пойдет.
– Слава? Хорин?! Мой комвзвода?
– Он самый. Ты думал, я только тебе в нашем райотделе подработать помогаю? Будешь с нами – не пожалеешь.
Горбунов с минуту подавленно молчал. Потом, запоздало сообразив, спросил:
– А почему только мой? А ты…
– А меня сегодня Мерецков фактически вышиб. По собственному. С понедельника я штатский человек.
– Ага… – Растеряно кивнув, Горбунов жадно хватил вторую стопку водки и торопливо закурил. – Ладно, согласен.
Попыхивая сигаретой, Медведев деловито подытожил:
– Ну, еще бы, куда ты, на хрен, денешься. И учти, я из ментовки ухожу, но там мои люди остаются. И не только Слава Хорин.
Запахнув бушлат, поднялся.
– Будь готов в восемь вечера. Форма одежды… Ну, сам знаешь. Бывай.
Развалившись на переднем сиденье потрепанных «Жигулей», Степан, небрежно покуривая, пояснял водителю:
– Ты знаешь, Олег, бабы – твари. А моя бывшая среди них первая. Я и эти то шмотки с нее с трудом выбил. Через суд хотела, сука. А я зря, что ли, на нее четыре года горбатился? Ну, сунул пару раз в торец, и без суда согласилась. А вещички перевезем, я с тобой сразу же рассчитаюсь.
Олег со скрипом переключил передачу и пробурчал, явно недовольный тем, как складывается ситуация:
– Куда заберем? Вас четверо, да еще и груз. У меня ж «копейка» а не «ЗиЛ».
– Да брось, не ведись. Ребята мне только погрузиться помогут, а дальше своим ходом пойдут. А мы с тобой шмотки ко мне в гараж перевезем. Я ведь, как от бабы своей ушел, у чужих людей живу. Там и без того тесно, да и неудобно беспокоить лишний раз, на ночь глядя.
– Ну, смотри. Кто платит, тот и…
– Наказывает, – закончил за Олега Медведев, и хохотнул. – Шутка. Заворачивай во двор, вон к тому подъезду. Приехали. Слава, Андрей, пойдемте. Альфред, ты здесь подожди. Понадобишься – позову.