Короткий миг страсти
Шрифт:
— Я была слишком расстроена, чтобы понять это.
— Ты могла бы спросить, — ответил Рой. Его голос стал опасно нежен. — Ты могла бы рассказать мне, что происходит.
— Прости. Я ни о чем не думала. Просто уехала.
— И позвонила Фростам, а не мне. Как ты думаешь, что я почувствовал?
— Я не могла пересилить себя!
— А ты знаешь, что я передумал?! — взревел Роберт. — Я подумал, что ты не хочешь ни жить со мной, ни выходить за меня замуж. Но у тебя не хватило смелости или даже элементарной вежливости сказать мне об этом в лицо. Вместо этого ты сбежала. Вот почему я уничтожил в твоей квартире
Эми на мгновение зажмурила глаза.
— Я сожалею больше, чем могу выразить словами. На протяжении суток я чувствовала себя так, словно потеряла себя как личность, потеряла смысл существования... Только благодаря Батлерам мои мысли пришли в порядок. Я не знаю, куда и зачем я ехала. Я не осознавала, что делаю. Но неужели ты не видишь, Боб? Чем дальше я уезжала от тебя, тем ближе ты мне становился.
Роберт глубоко вздохнул, его мускулы перекатывались под обнаженной кожей.
— Да... — произнес он. — Я всего лишь хотел знать, что происходило.
— А я хотела бы иметь смелость или силы рассказать тебе. — Голос Эми звучал твердо.
Роберт поднес ее руку к губам, прикоснулся ими к нежной впадинке на запястье, где пульсировала тоненькая жилка.
— Значит, ты направилась прямо в Лонгвуд?
Эми кивнула.
— Я никогда не расспрашивала тебя о твоем детстве. О том, что случилось с твоими родителями. И мне стыдно за себя. От стариков я узнала, почему ты всегда кочевал с места на место. Я поняла, как сильно ты должен любить меня, чтобы жить вместе со мной в городской квартире. — И добавила со страстной горячностью: — Я сделаю все от меня зависящее, чтобы не ограничивать твою свободу, родной.
В тишине раздавались лишь глухие удары его сердца.
— Ты проделала долгий путь. — Роберт начал издалека. — Если я и был не слишком приветлив в аэропорту, так это потому, что понял, что свобода для меня — это быть с тобой. Я не смог улететь от тебя. Я отдал тебе все, что у меня было: свой талант, свое сердце, свое тело, наконец. И этого оказалось недостаточно — ты уехала. Когда я увидел тебя в аэропорту, я был так взвинчен, что начал изображать оскорбленного отвергнутого ухажера.
— О нет, — сказала Эмили. — Я все понимаю. — Она взяла его руку и приложила к своей щеке. — Я поняла, что могу жить с тобой где угодно. И что моя музыка всегда будет во мне, если ты будешь со мной.
— Значит, ты все-таки любишь меня?
— А ты действительно хочешь жениться на мне?
Руки Роберта крепко сжали ее талию.
— Да, — ответил он.
В серых глазах блеснули слезы.
— Теперь я не убегу. Клянусь. — Она сдвинула брови. — Я не знаю, почему именно в Лонгвуде я поняла, что люблю тебя. Но зато теперь я точно знаю, что ты — моя самая надежная пристань. Единственный человек, которому я могу рассказать все без утайки... В моих словах есть хоть какой-то смысл?
— Да, ты многому научилась.
— Старики хотели бы получить приглашение на свадьбу.
— Я и не думал жениться без них. — Рой крепко обнял Эми и поцеловал. — Я люблю тебя, дорогая. Ценю и восхищаюсь тобой. Я уверен, наш брак никогда не наскучит нам. А завтра утром я куплю тебе новый
Желание, горячее и непреодолимое, охватило Эми:
— Ну, ладно. Я ведь смогу сделать омлет на завтрак.
Роберт развязал пояс ее халата, распахнул его и принялся ласкать нежные выпуклости ее грудей.
— Однажды, очень скоро, я овладею тобой прямо в кухне, — прошептал он. — Но не сегодня. Сейчас нам обоим нужна кровать.
Страсть сжигала их без остатка, и не было силы, которая могла стать преградой на пути их любви.
Спустя месяц чета Рой вернулась из Лонгвуда, где провела медовый месяц.
Его свадебным подарком стала «Композиция № 13».
Эпилог
Рой шумно вдохнул аромат свежеструганных кедровых досок, окинул взглядом двухэтажный коттедж, зеленую лужайку с молодыми посадками перед домом, маленькую беседку над Потомаком.
Яхты не было видно, но он знал, что она в сухом доке на берегу, такая же новенькая, как и все, что его окружало.
У калитки остановился мебельный фургон. Грузчики, здоровые чернокожие парни, с ловкостью обезьян распаковали и занесли все в дом.
Вот я и выполнил все планы, улыбнулся Роберт своим мыслям: построил дом, посадил деревья. Кажется, нужно еще написать книгу и родить сына. Мои скульптуры — это мои книги в бронзе и мраморе, а насчет сына — он взглянул на часы, — врачи в больнице сказали позвонить после пяти.
Телефон больницы был занят, и Роберт, не в силах сдерживать ожидание, быстро скинул рабочую одежду, надел легкий костюм, бейсбольную кепку и вывел машину из гаража.
Дорога шла вдоль берега реки, весеннее солнце нещадно било в глаза. Рой потянулся за солнцезащитными очками и вспомнил, что именно в такой же весенний день в таких же дымчатых очках встретил Эмили. Прошел всего год их совместной жизни, а кажется, что они знают друг друга всю жизнь.
Роберт вспомнил их шумную свадьбу — это был первый такой случай в приходе, когда в один день венчались и мать, и дочь. В церкви собрались только члены семей Кимбелл, Роя и Боулта. Но на торжественный обед собралось около двухсот гостей и родственников. Рой к этому времени уже купил двадцать акров земли по берегу Потомака в Александрии, поэтому решили просто — натянули громадный шатер, соорудили сцену для оркестра, поставили столы и стулья. Наняли официантов, еду заказали в превосходном французском ресторане. Но все без чеснока, как предупредила Эмили.
Первый танец, конечно, был танцем новобрачных. Потом танцевали все, а когда дочь и мать поменялись кавалерами, та растроганно вздыхала и говорила Роберту, что Эми выглядит точь-в-точь как миссис Кимбелл-Боулт тридцать пять лет назад. Танго сменяло вальс, фокстрот — твист. Когда стемнело, зажгли разноцветные лампочки и устроили праздничный фейерверк. Темные воды отражали море огней.
Молодые не стали дожидаться конца вечера и потихоньку уехали в Лонгвуд...
Рой вырулил на стоянку к приемному покою, запарковал машину и пружинисто шагнул навстречу первому крику продолжателя рода...