Коротков

Гладков Теодор Кириллович

В одной из стран западного полушария «Патрия» восемь лет рука об руку работает с советским нелегалом «Марко» (он же «Боевой», «Дарк»). Настоящее имя «Марко» — Джованни Бертони, из чего явствует, что по национальности он итальянец. В молодости Джованни примыкал к анархистам, в стычке с карабинерами застрелил одного из них и был вынужден покинуть страну. В конце концов он очутился в СССР, здесь принял советское гражданство, стал идейным коммунистом и разведчиком.

Боевой союз двух нелегалов — мужчины и женщины — становится и семейным. Да, так бывает в нелегальной разведке. Невозможность найти партнера, что называется в «свободном полете», зачастую делает мужем и женой товарищей по заданию. И вот что удивительно (а может быть, как раз и нормально): обычно такие

семьи не уступают по прочности железобетону.

Брак «Патрии» и «Марко» оборвался лишь скоропостижной кончиной супруга. Оставшись в одиночестве, «Патрия» еще три года пребывала «в поле» на нелегальном положении, ни на один день после похорон мужа не позволив себе сделать хоть самую малую передышку.

О заданиях, которые пришлось на протяжении двадцати лет выполнять «Патрии», можно будет рассказать еще не скоро, а возможно, и никогда.

Во всяком случае, это были очень серьезные задания, и Коротков имел все основания считать Африку одним из лучших разведчиков-нелегалов.

В Москву «Патрию» отозвали, когда ей было уже под шестьдесят из-за резко ухудшившегося здоровья. Но и в последующем она несколько раз выезжала за рубеж в краткосрочные командировки для выполнения разовых, в своем роде «штучных», заданий. Закордонная работа «Патрии» была отмечена второй Красной Звездой, орденом Ленина и знаком почетного сотрудника КГБ. Ей, одной из немногих женщин, было присвоено звание полковника.

В Москве «Патрии» предоставили квартиру в элитном доме на Садовом кольце возле станции метро «Смоленская» (одно время Коротков тоже жил в этом доме), но одиночество продолжалось. В Москве у нее не было ни родных, ни знакомых. Даже сослуживцев по управлению в большинстве своем она увидела впервые в жизни. Скрашивало жизнь несколько встреч (их разрешили далеко не сразу и не со всеми) с боевыми товарищами по отряду «Победители»: заместителем командира по разведке Александром Лукиным, разведчиками Владимиром Ступиным и Борисом Черным, партизанским врачом Альбертом Цессарским, бывшим командиром своего радиовзвода Лидией Шерстневой (в замужестве Мухиной). Теперь Африку большей частью называли по-русски — Марией Павловной. В Москве она наконец прочитала знаменитую книгу своего бывшего командира Дмитрия Медведева «Сильные духом». Увы, он умер еще в декабре 1954 года.

Не было в живых и ее многолетнего руководителя — Александра Короткова…

При организации управления нелегальной разведки перед Коротковым стояла проблема отбора не только кандидатов в собственно нелегалы. Высокие требования предъявлялись и к сотрудникам самой службы, как бы она ни называлась — управлением или отделом. Объяснение простое: сотрудник Центра должен был обладать повышенным чувством ответственности, доброжелательностью и тактом. Он ни на минуту не должен был забывать, что нелегал, особенно оторванный от Родины уже не первый год, а то и десяток лет, фигура, в сущности, трагическая, и обращаться с ним следует чрезвычайно бережно, тут недопустимо не то что бесцеремонное командование, но даже просто неосторожное, невзначай брошенное словцо… И то обстоятельство, что нелегал это всегда человек с крепкой нервной системой и сильной волей, ровным счетом ничего не меняет. Он — разведчик особый, работающий в особых условиях и, что очень важно, весьма труднозаменимый (если замена в конкретных обстоятельствах вообще возможна).

…Нарком, а затем недолгий министр госбезопасности Меркулов понимал значение нелегальной разведки и ратовал за ее выделение в самостоятельную службу. Новый министр госбезопасности Абакумов не стал вмешиваться в это наследие своего предшественника: как уже отмечалось, его занимали сугубо внутренние дела, а потому управление 1-Б таковым и осталось. Некое раздвоение нелегальной разведки в последующие годы (Четвертое управление в КИ и Бюро № 1 в МГБ) самостоятельности этих служб не затронуло. Однако, как уже отмечалось, при министре Игнатьеве нелегалов растащили по территориальным сусекам. Игнатьев этому сталинскому капризу воспрепятствовать не посмел, да и вряд ли понимал, к чему это решение может привести. А те ответственные сотрудники,

которые понимали, что к чему, — Питовранов, Федотов, Судоплагов, Коротков — помешать исполнению сталинского приказа были не в силах.

Только после смерти Сталина появилась возможность исправить положение. Новый начальник разведки Александр Панюшкин хоть и проработал в МВД недолго, сумел за считанные месяцы кое-что доброе и полезное сделать. В частности, он по своей инициативе не один раз обсуждал с Коротковым будущее нелегальных операций советской разведки. Оба они признали необходимым реорганизовать это направление работы и нашли в том поддержку и у нового министра Сергея Круглова, и в пресловутых «инстанциях». Собственно говоря, Круглову, как и Игнатьеву, тоже особого дела до нелегалов не было, вся его карьера была целиком связана с буквальным наименованием министерства: «внутренних дел». Но и возражать он не стал — полагался на авторитет руководителей разведки. Что же касается «инстанций», то здесь ключевую роль, конечно, сыграло большое личное влияние Панюшкина: как бывшего посла в весьма серьезных странах — США и Китае — так и в недавнем прошлом заведующего отделом ЦК КПСС.

Итак, санкция была получена, в результате во внешней разведке было создано так называемое специальное управление, или «управление С» — единственное, которое стало руководить отбором людей, их подготовкой, выводом за кордон, документацией, легализацией, ну и, конечно, работой разведчиков-нелегалов, поддержанием с ними надежной связи.

«Управление С» наряду со службами, ведающими кодами и шифрами, было самым засекреченным во всей системе органов госбезопасности. Вплоть до того, что его сотрудники, как и сами нелегалы во время их пребывания в СССР, работали не в известном всему мире «Доме номер Два» на площади Дзержинского, а в неприметных особнячках без каких-либо вывесок, разбросанных по всему городу, предпочтительно в тихих, нелюдных переулках, кои еще сохранились с дореволюционных времен в районе Кропоткинской, Метростроевской, Арбата…

Но даже в них нелегалы появлялись лишь в исключительных случаях. Встречи с ними непосредственных кураторов и руководителей управления, в том числе и самого Короткова, проходили, как правило, на конспиративных квартирах, а то и в дачных поселках Подмосковья. Засекреченность в нелегальной разведке достигала максимума возможного.

Каждого сотрудника, который каким-либо образом соприкасался с нелегалом хотя бы визуально на протяжении считанных минут, брали на учет, чтобы точно знать, кто с ним работал или знаком. Это позволило бы в случае провала нелегала из-за предательства или оплошности Центра в кратчайшие сроки выявить виновника.

Конечно, становление, определение места нелегальной разведки в системе ПГУ, превращение ее в подлинно автономную, боеспособную службу на Короткове не завершилось и не могло завершиться. Вызрело «Управление С» в его сложившемся виде уже при преемниках Александра Короткова, ныне здравствующих генералах Виталии Павлове и Вадиме Кирпиченко примерно к 1969–1970 годам. Впрочем, как известно, процессам совершенствования пределов не существует. Нелегальная разведка преемника СССР — Российской Федерации продолжает развиваться и ныне, в современных, в корне отличных от сороковых — шестидесятых годов условиях. Но краеугольные камни были заложены, принципы функционирования сформулированы и первоначально воплощены в жизнь именно Александром Коротковым. Почему и заслужил он кроме фамильярного прозвища «Саши» (за глаза, конечно) и неформальную репутацию, непоколебимую по сей день, «Короля нелегалов».

Читатель, которому довелось ознакомиться хотя бы с несколькими книгами серии «ЖЗЛ», наверняка заметил, что автор любой из них в большей или меньшей степени попадает под обаяние своего героя: невольно, незаметно для самого себя, отдает приоритеты его положительным качествам и чертам характера и, наоборот, затушевывает отрицательные. Как автор доброго десятка жизнеописаний разных выдающихся личностей, должен признаться, что тоже грешил в этом отношении, правда, без умысла ввести читателя в заблуждение. Это происходит как бы само собой.