Коротышка или Байкер для графа Дракулы
Шрифт:
— Ага, ухитрилась устроиться, прикинь? — меня саму пить не тянуло, так что я ограничилась апельсиновым соком. — Пока новый офис ему обставляю, потом должность сисадмина займу… Наверное. В общем, раз добрались до сути, давай сразу всё объясню, а разговоры за жизнь потом водить будем. Лады?
— Легко!
— Вот и чудненько, — довольно покивала, делая мысленную заметку оттянуть это «потом» на как можно больший срок. Я рада была видеть Семенову, серьезно. Но внезапно поняла, что делиться с ней я не хочу воспоминаниями. От слова никак! Просто… прошлое должно остаться в прошлом. И возвращаться к
А Ольга своими расспросами только разбередит старые раны.
Что удивительно, но провидение в этот раз, кажется, было на моей стороне.
Не успели мы детально обговорить всё, как у Семеновой зазвонил телефон и она, извинившись, приняла вызов. И разговаривала недолго, а после, сухо попрощавшись с собеседником, с раздражением откинула аппарат на диван. А потом и вообще потянулась, взяла мои сигареты и, подкурив, откинулась на спинку стула.
У меня глаза на лоб полезли!
— Семенова, ты ли это? — тоже засмолив, безмерно удивилась я такому повороту событий. — Ты чего? Ты ж сроду не курила!
— Да… не закуришь тут! — махнула она рукой. А после, затянувшись, и допив очередной коктейль, вздохнув, решила поделиться наболевшем. Причем конкретно так наболевшем, ибо раньше Ольга на тему собственных проблем предпочитала молчать, как Неаполь во время готовки! — Неприятности у меня, Белка. Ну, точнее, не у меня лично, но… Ты же знаешь, семья у меня не богатая была. Но отец крутился, как мог, сначала ларек свой открыл, теперь у него сеть магазинов и несколько супермаркетов. Не ахти какой доход, но вроде хватает. Я тоже кручусь, как могу, хочу в люди выбиться. Но… Алиску помнишь же?
— Сестру твою? — вскинула брови, пододвигая и себе алкоголь. Раз пошли такие откровения… грех не поддержать. — Конечно, помню. У нее здоровье так и хромает?
— Да я тебя умоляю! — Ольга натурально скривилась как после килограмма лайма без текилы. — Это в детстве она болела, вот мать и разбаловала. Вроде только разобрались, все врачи сказали: никаких болячек нет, активный отдых, спорт, свежий воздух и все будет в полном порядке. Я же говорю, только наладилось всё! И тут… ухажер у нее объявился. Круги наворачивал, ухаживал, вроде приятный такой. А как расписались, началось! И там нос сунет, и тут влезет, всё ему надо знать, во всем участвовать. В дела отцовские вмешивается постоянно, знаешь, так вежливо, аккуратно, мягко, сразу и не заметишь. А на самом деле настырный, чёрт! Алиска его до безумия любит, хоть тот все наши старания на корню срезал. «Ах, Алисочка, не ешь холодное, горло заболит!». «Ой, там холодно, не ходи никуда!». «Ой, какая-то ты бледная, ляг, полежи!»…
— Хочешь сказать, он такими стараниями ее в тепличный цветок снова превратил?
— Не хочу, а так и есть! — девушка раздраженно рыкнула. Уперев локти в колени, она переплела пальцы под подбородком, глядя прямо перед собой. — Алиска как одуванчик по дому ходит и качается. Универ бросила, не работает, целыми днями в постели, витамины пьет, купленные заботливым муженьком. Смотреть тошно!
— Что-то мне это напоминает, — торопливо отгоняя ненужные воспоминания, я постучала ногтями по столу. — Она имя на Ефросинью, а потом на Евлампию менять не собирается?
— Было
— Да без проблем, подъезжай завтра с утра прямо в офис, — пожав плечами, я продиктовала адрес. Конечно, бумаги Цепешу стоило показать еще до собеседования, но… Не помочь Ольге я не могла. Кому чужому, скорее всего, бы отказала, но не ей. — Запомнила? Отлично, жду завтра к десяти, сама встречу. Кстати, а чего не избавилась от него по дороге?
— Ты погоду видела? — тихо вздохнула подруга. — Полдня льет, как из ведра, что не удивительно, после такой-то жары. Алиска спросила, куда я, ну я и сказала, что с одноклассницей встретиться. А этот услышал и типа заботу проявил. Ага! А то я не вижу, что он меня контролировать пытается! Чует ведь, поганец, что как только на ноги встану, не видать ему отцовского бизнеса… Сейчас припрется, заботливый чудак на букву «м»… Домой повезет.
— Н-да уж, — тяжелый вздох вырвался у меня против воли. Слишком уж знакомой была ситуация. Вытянув ноги под столом, я неожиданно для себя самой предложила. — Ты вот что… Как время будет, звони, встретимся еще раз. На работе мы вряд ли пересечемся, а вне ее можно еще разок попробовать. Раз уж поболтать не удалось.
— Стаська! — расчувствовавшись, Семенова полезла обниматься. Я только глаза закатила, но отбрыкиваться на этот раз не собиралась. — Ты лучшая, реально! Как же я рада, что ты вернулась!
— А как же я рад, что могу наблюдать столь трогательную картину…
Голос внезапно вошедшего в бильярдную мужчины показался вдруг странно знакомым. Настолько, что сердце предательски ухнуло в груди, а Ольга, отстранившись, украдкой закатив глаза, с явной неохотой и, поджав губы, представила своего "родственника":
— Белка, знакомься: Алискин муж, Глеб Зеленский. Глеб, это Станислава Добрынина, моя бывшая одноклассница.
— Как это ни странно, но эту «милую» девушку я знаю, — опираясь плечом на дверной косяк, хмыкнул высокий, короткостриженный брюнет, одетый в линялые джинсы и стильный пиджак. — Рад встрече, Стасянчик.
— И тебе не хворать, Глебушка, — глухо прошипела, чувствуя, как немедленно заледенела и не может двинуться рука, которой я потянулась за сигаретами.
По губам Зеленского блуждала многозначительная усмешка, а мои, наоборот, кажется, дрожали от напряжения, на пару с коленками, да и вообще всем телом. По позвоночнику прокатился озноб, ладони вспотели, а тело слово покрылось инеем, привычно и почти забыто сдавив виски болью.
Я представляла себе другого, строила догадки и перебирала варианты старых знакомых, ожидала увидеть на месте супруга Алиски кого угодно, но…