Корпорация Богги
Шрифт:
— Ну, это как посмотреть, — уклончиво отозвался Сэм, но посмотрел на нее с отцовской гордостью. — А почему ты медвежонка своего не спросишь? У него обычно на все есть ответ. Эй, ты! Медведь, а, медведь? Ты что это вдруг так примолк? И у тебя, что ли, видение?
— Нет, — очень тихо и осторожно ответил Тум-Тум. — Но похоже, тут скорпион у меня на... Ой-ой-ой!
— Я ничего не могла поделать, — жалобно протянула Пиц, когда Сэм остановил грузовик в третий раз. — Жутко боюсь скорпионов!
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
В чикагском аэропорту О'Хара Дова никто не
Неподалеку от зоны выдачи багажа толпилось полным-полно разных людей с табличками, но ни у кого из них на табличке не было написано ничего, хотя бы смутно напоминающего «ДОВ БОГГИ».
— По-моему, все это дурно пахнет, — пробормотал Дов, опустив голову.
— А по-моему, дурно пахнет здесь, — отозвался из-под рубашки Амми. — Послушай, если уж ты не имеешь возможности принимать душ два раза в день, так подумай: может быть, тебе стоит все-таки грудь побрить, а? Да знаю я, знаю, мы уже затрагивали этот вопрос, и не раз, но, друг мой, тут же просто джунгли какие-то, честное слово! Туг чертова уйма тигров могла бы схватиться в смертельном...
— Заткнись, — скомандовал Дов, вытащил мобильный телефон и позвонил в храм Сешат-на-Берегу. К звонку он присовокупил усилительное заклинание, так что сигнал в храме должен был прозвучать с громкостью группы, играющей в стиле «heavy metal». [59] Оное же заклинание должно было также обеспечить беспрепятственное прохождение звонка Дова через любые системы ожидания или проверки. Короче говоря, звонок должен был дойти до цели, как пуля через сливочное масло.
59
Тяжелый металл (англ.). Разновидность рок-музыки, отличающаяся, помимо прочих характеристик, оглушительной громкостью исполнения.
Гудок, еще гудок — и кто-то взял трубку. Примерно так обычно и происходило.
— Кто это, во имя благословенной жизни после смерти, говорит? — поинтересовался обеспокоенный мужской голос.
— Вы — Рей Ра? — рявкнул Дов.
— Да. А вы кто такой и что сотворили с моим телефоном?
— А почему бы... вам... не... угадать? — медленно, с растяжкой проговорил Дов сквозь стиснутые зубы. Он успел основательно разозлиться и даже не пытался этого скрывать.
— Ох! — послышался в ответ ошеломленный вскрик.
Вот и отлично. Дов был вовсе не против того, чтобы этот человек, пренебрегающий законами гостеприимства, немного пострадал.
— И это все, что вы можете сказать? Я торчу в этой треклятой зоне выдачи багажа уже целый час! — солгал Дов.
— Но насколько я понял из последнего разговора с вами, ваш самолет должен был только что приземлиться!
— А вы никогда не слыхали, чтобы кто-то прилетал более ранним рейсом? Или чтобы самолет прилетел раньше?
— Слыхал, но мы-то с вами толкуем про аэропорт О'Хара, и...
— И даже если допустить, что я прилетел в положенное время, то есть сейчас, то
Дов набирал обороты и наслаждался этим. Его полет из Сиэтла оказался не самым удачным. В Скалистых горах царила непогода, в салоне первого класса закончилось заказанное им пино-гри, и ему пришлось удовольствоваться шардоне, а самолетный кофе оказался ниже всякой критики. Он был такой... слабенький. Дов понимал, что сильно огорчаться из-за такой тривиальной вещи, как кофе, не стоит, но именно так реагировали на качество этого напитка люди, которые провели более пятнадцати минут в Сиэтле. В медицинских изданиях эту патологию именовали «кофейным сдвигом».
Вероятно, со стороны Дова было не слишком мудро срывать зло на человеке, ради поддержки которого он сюда прибыл. Дов догадывался, что его заносчивое поведение может настроить против него предводителя чикагской группы, но почему-то такая перспектива его не пугала. Он относился к собственной харизме с безграничным доверием и полагал, что как бы жутко он ни настроил против себя кого-либо, потом всегда сумел бы обратить любого недруга в друга за счет умелого использования собственного обаяния. На то, чтобы сгладить нанесенный предварительным общением вред, уйдет какое-то время, ну и что с того? Времени у Дова было навалом.
И потом: если ты заставишь кого-то почувствовать себя виноватым, а потом простишь его, даже если на самом деле этот человек ни в чем не провинился, то тебя уже будут воспринимать иначе и почти наверняка подпрыгнут, когда ты скажешь «лягушка». По расчетам Дова, у Рея Ра уже должны были быть наготове бурные, самоуничижительные извинения за то, что из-за его нерасторопности высокий чин из «Э. Богги, Инк.» был столь варварски брошен на произвол судьбы в аэропорту. Дов ухмыльнулся, глядя на мобильный телефон, и стал ждать неизбежных излияний.
Они не последовали. К изумлению Дова, его ухо уловило добродушный смех.
— Ой, я, кажется, понял, что стряслось. Я велел Билли-хотепу встретить вас, да только потом мы все решили устроить в вашу честь красивую церемонию, и я послал его купить еще немного гранатов. Знаете, гранатов все время не хватает, когда хочешь умилостивить Изиду. Вы же понимаете, как важно, чтобы ритуалы поклонения Изиде совершались как положено, правда, мистер Богги?
— А?.. То есть да, да, конечно, понимаю. Вы меня за невежу принимаете?
Дов попытался перегнать мячик вины на половину поля Рея Ра, но тот и не думал ни о какой игре.
— О, безусловно, вы все понимаете! Но все ли это понимают? Наверное, я просто немного растерялся и слишком много навалил на Билли-хотепа. Ну, в том смысле, что нельзя находиться в двух местах сразу до тех пор, пока не умрешь, верно? Бывает, бывает... Я вам вот что скажу: теперь посылать за вами кого-то еще уже поздно. Тут у нас еще столько дел перед церемонией, чтобы все было готово вовремя, просто не хватает рук. Так всякий раз происходит, когда я назначаю ритуал на тот же день, когда играют «Cubs». Ладно, короче: хватайте такси, а дорогу я вам оплачу, как только вы подъедете. Ну, если не хотите, конечно, записать эту трату себе в командировочные расходы.