Корпорация "Дар"

Балий Мунгит

– Тут и это можно заказать? Компанию?

– Я так давно не видел, по настоящему, голодного человека, мне и самому было бы некомфортно есть одному.

– Прошу тебя, - я встал и буквально усадил его напротив.

Со стороны наша трапеза выглядела так, как если бы два голодных человека, с удовольствием общаясь, насыщаются прекрасно приготовленной, отлично сервированной, разнообразной едой. Марон был прекрасным собеседником. Ничего не спросив, рассказывал обо всем, за что цеплялся мой взгляд. Он поддерживал беседу, раскрывая содержательность по мере гармоничного развития разговора. Он в меру жестикулировал и говорил.

Говорили о погоде, о городе, о его особенностях и людях, проживающих в нем. Я всеми способами пытался скрыть от него истинную суть моей миссии. Я боялся испортить такую прекрасную трапезу и знакомство. Но собственно, Марон был совершенно тактичным человеком, каким-то шестым чувством, поняв мою неловкость и неготовность делиться.

Насытившись, он предложил десерты и местные горячие напитки. Про кофе он ничего не знал, но попросил, по возможности точно описать его.

– Горький, терпкий, ореховый, с концентрацией пряностей и тонким оттенком красного вина, жженого сахара. В нем много кофеина - это вещество, увеличивающее энергию, он самую чуточку вязкий, но жидкий, горячий, темно-коричневый, со светлой пенкой. Часто его пьют сладким, лучше всего сочетается с десертами, например, с пирожным или печеньем, иногда добавляют молока или сливок.

– Ого! Огромное спасибо, Григорий, за такое прекрасное описание популярного напитка вашего мира! Я постараюсь приготовить что-то похожее, ну хотя бы по силе эмоций.

Он ушел, а я, расслабившись и оглядевшись, встретился взглядом с девушкой, которая шла ко мне или в мою сторону. Отвести взгляд я просто не смог, она шла быстро, но я успел заметить улыбку и румяные щеки, развивающиеся каштановые волосы ибольшие серо-голубые глаза. Вертикальные узорные полосы ткани струились от плеч, были прихвачены на поясе и спускались до ступней, обутых в светлые сандалии. Вся остальная ткань была полупрозрачная и почти ничего не срывала. Она подошла к столу и села на стул рядом, развернув его в мою сторону.

– Счастлив чужестранец! Я - Тиша, а как твое имя?

Я улыбнулся своему будущему ответу:

– Я - Гриша.

Она рассмеялась звонким заливистым смехом.

– Дядя покормил тебя?

– Марон - твой дядя?

Она опять заливисто засмеялась.

Вышел Марон с подносом, на котором стояли две чашки и тарелка с десертами.

– Привет, Тиша! Ты пришла покушать или меня навестить?

– Я шла мимо и увидела Гришу. Гриша, ты такой!..... Я увидела тебя и почувствовала радость и притяжение, мое тело испытало желание близости.

Я опешил, но мой рот сказал:

– Тиша, я испытываю те же чувства и ощущения.

Я смотрел на нее и мне было наплевать на все, что сейчас может произойти, только бы эта фея все также щебетала и порхала рядом.

Она взяла меня за руку и потащила внутрь дома Марона, на ходу спросив у дяди:

– Дядюшка, мы займем спальню сестры, пока она в Баргоре?

– Счастья и радости вам!
– Сказал он, улыбнувшись и махнув нам открытой ладонью.

Мы почти взлетели на второй этаж красивого дома, в великолепно обставленную спальную комнату.

Она нежно целовала меня и одновременно в нетерпении раздевала. Мое лицо горело, от растерянности и восторга! Я успевал только нежно, едва прикасаясь к ее губам помогать ей. Когда мы, наконец, разобрались с моей одеждой и броней, я отстегнул застежку на ее поясе, и вся ее одежда

просто осыпалась, обнажив прекрасное тело. Постоянно покрывая друг друга поцелуями, обнимаясь и обхватывая руками и ногами, мы с ней просто растворились друг в друге.

Как я вошел в нее я даже не заметил, но мои мощные толчки она принимала с благодарной нежностью и тихими стонами. Наш экстаз растворил все, тела, пространство, гравитацию, какое-то время не существовало ничего! Затем мы опять нашли друг друга, мы знакомились заново! Мы рассматривали друг друга сантиметр за сантиметром, переворачивали, покрывали поцелуями и сливались снова и снова, создавая вспышку, пульсирующий взрыв и ощущение прекрасной невесомости и сладкой усталости. Короткий сон, пробуждение, ласки, игры с телами и новая приятная усталость.

Уж и не знаю, через какое время мы захотели, одновременно, перекусить. Нисколько не стесняясь, Тиша изящно свесилась в проем лестницы и попросила у Марона «тех самых десертов и напитков». Марон, с такой же добродушной улыбкой принес нам поднос со свежими соками, пирожными и чем-то горячим, опять пожелал счастья и, напевая, спустился по своим делам.

Перекусив, мы продолжили эту безудержную радость души и тела.

Под утро, уставшие и пустые, мы уснули прекрасным бутербродиком. Тиша распласталась на мне, раскидав по моей груди волны своих бесподобных, струящихся волос.

Мы спали, местное святило уже взошло, когда нас разбудил звонкий смех ее двоюродной сестры.

– Эй, Тиша, так не честно! Вставайте, сони! От вас хоть что-нибудь, осталось? О, я смотрю вы решили рекорд побить по наслаждению телом?
– Она ласково потрепала мое мужское начало, или точнее сказать, конец, и надув губки сказала:

– Пусто.

Она легла рядом в чем-то невесомом и беззастенчиво разглядывала мое лицо. Поводила пальчиком по ушам губам, запустила в мои волосы растопыренную ладошку. Я увидел перед собой две пары прекрасных глаз: Тиши и еще одной прекрасной феи.

– Я что, в раю? Счастье умножается?

Меня подняли в положение сидя, четыре ласковые руки.

– Это моя двоюродная сестра Лали. Гриша, воин и чудесный любовник!

– Его надо отмыть, побрить, накормить! И продолжить ….втроем, – хохотала Лали.

Меня повели в душ. Сначала меня мыли, ласкали телами, затем любили, потом брили, кормили и опять любили. Время подходило к концу, и я с ноющей болью в душе и чреслах не желал прекращения этого прекрасного праздника. Увижу ли я все это еще когда-нибудь. Я глядел на них и мой разум говорил мне, что эти сутки стоят целой жизни! Тиша увидела мою грусть и спросила:

– Тебе пора?

– Да. Я не хочу тебя потерять, - Я взял в руки ладонь Тиши и расцеловал кончики пальцев.

Мы сидели за столиком на улице, вчетвером. Пили местный чай с фруктами и разнообразными десертами, Лали о чем-то весело беседовала с отцом.

Тиша вспорхнула ко мне на колени и обняла меня левой рукой, а правую приложила к моему лбу. Ее голос стал неестественно низким, вибрирующим, монотонным:

– Ты всегда найдешь дорогу ко мне и к тем, кого ты любишь!

На моем лбу как будто расцвел третий глаз, как будто над переносицей появилось что-то новое, невесомое, но плотное. Раскрылся невесомый, неосязаемый протуберанец, ощутимый только на уровне чувств. Тиша опустила ладонь и поцеловала меня долгим влажным поцелуем.