Корпорация М.И.Ф. (сборник)

Асприн Роберт Линн

— Вам и вашим парням нужно всего-навсего проводить определенное количество часов в день патрулируя в мундирах по улицам так, чтобы народ видел, что армия здесь. В остальное время вы предоставлены сами себе.

— Вы имеете в виду, словно полицейские?

Эти слова своего рода срываются у меня с языка, но, должно быть, в них слышна нотка ужаса, так как командир отрывается от своего занятия и смотрит прямо на меня.

— Да в общем-то нет, — быстро говорит он. — Мы, бывало, отвечали за патрулирование улиц, но город разросся до такой степени, что обзавелся

собственными полицейскими силами, и мы стараемся не посягать на их прерогативы. Они присматривают за гражданами, а наша собственная военная полиция присматривает за солдатами. Четко и раздельно. Понятно?

— Так точно.

—… что подводит нас к еще одному моменту, — продолжает командир, снова принимаясь исписывать бумажки. — В наших войсках действует правило «никакого панибратства». Блюдем мы его не слишком строго, поэтому вам не нужно волноваться, если одна из… э, дам станет заигрывать с вами или вашими людьми, но предоставьте им самим подступать к вам. Не заводите шашней с обыкновенными штатскими женщинами. Как бы там не обернулось дело, от этого скорей всего расстроятся штатские мужчины, а наша основная директива здесь — не затевать никаких неприятностей со штатскими. Будьте с ними обходительны… покажите им, что мы просто обыкновенные люди, такие же как и они. Если вы сможете это сделать, они будут менее склонны верить во всякие дикие россказни, какие они могли услышать о действиях наших войск на фронте. Все ясно?

Мне думалось, что чего бы я там ни сказал и ни сделал, не будет иметь большого значения, так как командир отбарабанивает все это словно наизусть, покуда сам все пишет и пишет. Однако мне думалось, что проверять данную теорию будет неразумным.

— Так точно, — говорю я. — Никакого панибратства с женщинами… Никаких драк с мужчинами. Все ясно.

— Отлично. Отправляйтесь обратно в свою часть и позаботьтесь о том, чтобы ее разместили, как положено. А потом используйте остаток дня на ознакомление с городом и явитесь завтра утром за заданием.

— Слушаюсь. — Я вытягиваюсь и четко отдаю ему честь, на что он отвечает даже не подымая головы.

Я не могу не почувствовать, что при инструктаже мне дали в некотором роде от ворот поворот, и поэтому задерживаюсь при выходе переброситься парой слов с клерком командира… решение, признаться, частично вызванное тем, что та — единственная чувиха, какую я видел в мундире, кроме Оссы, и я уже малость отчаивался когда-нибудь услышать женский голос. Кроме того, я старше по званию и считаю, что теперь самое время моим навыкам поработать на меня, а не против меня.

— Что за дела с командиром? — дружески-так говорю я, выдавая ей одну из своих неустрашающих улыбок.

Однако вместо ответа эта цыпочка тупо смотрит на меня, словно все еще ждет, не скажу ли я чего. Ну, она крошечная штучка, немножко худощавая, и поэтому когда она таращится на меня своими большими глазами, я невольно чувствую себя немного неуютно… словно она самка богомола, пытающаяся решить, как ей следует меня съесть — до или после спаривания.

— Я имею в виду, с чего это он пишет

стихи? — добавляю я просто для поддержания разговора.

— Куплеты, — говорит она, своего рода ровным голосом.

— Извиняюсь?

— Я сказала «куплеты»… то бишь «слова для песен». Он любит выступать в местных клубах на вечерах открытой сцены, и сам пишет для себя материал… постоянно.

— И хорошо у него получается?

На это она слегка пожимает плечами.

— Полагаю, не плохо… но он не играет на гитаре и поэтому вынужден по большей части петь без музыкального сопровождения. Из-за этого его выступление поневоле кажется немного жидковатым, после того, как весь вечер слушаешь певцов, исполняющих под аккомпанимент инструментов.

Я замечаю, что при всей ее внешней незаинтересованности, эта цыпочка, похоже, много чего знает о деятельности командира в свободное время… даже до такой степени, что просиживает целый вечер выступлений певцов-любителей, чтобы прослушать его номер, когда ей, в общем-то, не нравится его пение. Из этого я делаю вывод, что в качестве сержанта я вряд ли чего-то достигну с ней и поэтому настраиваюсь быть дружелюбным.

— Возможно, ему стоит попробовать клавишные, — говорю я.

— Чего попробовать? — моргает она, внезапно обретая больший интерес к разговору.

— Кла… О! Ничего. Эй, мне теперь пора идти. Рад был с вами поболтать.

И с этими словами я спешно отступаю, немного раздосадованный на себя. Снова я чуть не попал в беду из-за своего долгого пребывания на Деве. На какую-то секунду я забыл, что в этом измерении не только нет клавишных, но нет и электричества, необходимого для подключения к нему названного инструмента.

— Эй, Гвидо! — прерывает мои мысли знакомый голос. — Какие новости?

Я оглядываюсь по сторонам и обнаруживаю направляющегося ко мне Нунцио вместе с остальной командой.

— Ничего важного, — пожимаю плечами я. — До завтрашнего дня мы даже не выходим на службу. Командир предоставил нам остаток дня на благоустройство и знакомство с городом.

— По мне так неплохо, — говорит Хи Слеппень, потирая руки, словно… ну, словно слепень. — А не пойти ли нам куда-нибудь перекусить… а заодно и посмотреть, нельзя ли найти местечко, где мы сможем ошиваться в свободное время.

— Как насчет трактира, где подают спагетти, мимо которого мы проходили по дороге сюда? — говорит Осса, мотнув головой в сторону, откуда они пришли.

Я бросаю быстрый взгляд на Нунцио, который уже смотрит на меня. Так столь часто случается, когда мы работаем вместе, мы одновременно думаем об одном и том же, и на этот раз мы оба думаем, что самый лучший способ избежать встречи с кем-либо, связанным с Синдикатом, это не использовать в качестве опорного пункта заведения, где подают спагетти.

— Э… давайте посмотрим, нельзя ли найти какое-нибудь местечко с меньшей вероятностью… я имею в виду, поближе, — небрежно-так предлагаю я.

— Ну, так не попробовать ли нам прямо здесь? — вступает в разговор Нунцио, подхватывая общее направление моей мысли.