Корпорация "Третий Глаз"
Шрифт:
– По-моему, ты просто не к тем людям обращался, - решительно сказал Андрей.
– Я обращался ко всем подряд. К сверхъестественным силам в том числе.
– Это как?
Никита рассказал другу о корпорации «Третий Глаз». Андрей смеялся долго и от души, спугнув стайку голубей, которые пытались выклевать что-то съедобное с присыпанного снежком газона. Никита наблюдал за ним с понимающей улыбкой.
– Да, мне тоже смешно стало. Потом. Когда домой приехал.
– А жаль все-таки, что она тебя слушать не стала, - сказал Андрей, отсмеявшись.
– Можно было бы липовую контору вывести на чистую воду.
– Поэтому и не
– Ты у Гудкова и месяц не протянешь.
– Думаешь, я не справлюсь?
– оскорбился Никита.
– Не в том дело. Ты же со скуки умрешь.
– Зато деньги появятся.
– Деньги можно где угодно заработать. В Москву поезжай.
– Ага, так меня и взяли на работу без диплома.
– Черт, и что же делать?
Никита вымученно улыбнулся:
– Оставить все, как есть. В конце концов, меня никто не заставит работать у Гудкова вечно. Подкоплю деньжат, успокою предков, диплом получу. А там, глядишь, и придумаю что-нибудь.
Никита храбрился изо всех сил, но то, что в разговоре с другом казалось небольшим неудобством, в реальной жизни обернулось кошмаром. В понедельник к девяти утра он пришел в магазин, полный самых благородных намерений. Радостное лицо матери, провожавшей его на «настоящую работу», стояло у него перед глазами. Он должен доказать ей, что способен быть как все, раз уж не получилось доказать, что он лучше.
Но к вечеру решимости у Никиты поубавилось. Он ничего не понимал в торговле, а уж к руководству людьми был вовсе непригоден. Полдня Гудков объяснял ему, что от него требуется, но Никита разглядывал документацию с таким видом, как будто она была на китайском языке. Все эти накладные, сопроводительные, отчеты, запросы, заявки, балансы...
Ближе к обеду Никита взмолился о пощаде.
– Саш, я же не бухгалтер.
– Я знаю. Но считать то ты умеешь, я надеюсь. В этом любой десятиклассник разберется.
Но ум Никиты отказывался вникать в столь низменные понятия, как отгрузка и приход. Он не желал высчитывать копейки, прикидывать, хватит ли им до конца недели запасов водки или надо заказать у поставщика еще. Издевательское отношение Гудкова превращало простое нежелание в отвращение. Никита чувствовал, что тот считает его избалованным маменькиным сынком, совершенно неприспособленным к жизни. Можно было не сомневаться, что он приложит максимум усилий, чтобы испортить ему жизнь. Каждый, кто был лишен практической смекалки, выглядел в глазах Александра Гудкова человеком второго, а то и третьего сорта.
Во вторник Никита шел на работу с чувством, что радостей жизни для него больше не существует.
В среду он был опасно близок к тому, чтобы возненавидеть все человечество.
В четверг он более-менее освоился со своими обязанностями, и это примирило его с действительностью.
В пятницу он летал как на крыльях, предвкушая выходные. Вечером он узнал, что работать придется и в субботу, и оказался на грани самоубийства.
Суббота прошла под знаком абсолютного безразличия.
Насладиться воскресеньем он не смог - мысль о том, что в понедельник надо снова идти на работу, успешно отравила единственный выходной.
В понедельник Никите казалось, что он работает на Гудкова целую вечность. Он утешал себя тем, что целительная сила привычки скоро начнет действовать, но и вторую неделю работы он едва вытерпел. В конце его ждал сюрприз. Гудков выплатил первую
Никита и не подозревал, что способен так радоваться. Не деньгам, конечно, а свободному времени. Горя жаждой деятельности, он заперся в своей комнате. Нужно было привести в порядок дела, чтобы к тому времени, как он избавится от магазинного ига, все материалы по его изобретениям были собраны, структурированы и надежно спрятаны. Кто знает, сможет ли он через полгода отупляющей работы вспомнить, что к чему, если у него не будет подробных записей!
Начал Никита с самого интересного и перспективного. Со своего последнего детища. Все материалы хранились в папке, с которой он не расставался уже три месяца. Как он верил в свою работу... Как любил ее... Она еще принесет ему прибыль, когда придет время.
Никита достал листы и стал просматривать их, нумеровать и складывать в ровную стопку, делая необходимые пометки. Он всегда начинал работу на бумаге, а потом переносил данные в компьютер. Так он привык, и так было надежнее. Последнее изобретение, которое он для себя называл «мини-кондиционер», пока существовало лишь на бумаге. Ничего, дойдут руки и до компьютера. Не все сразу.
То, что два листа пропали, Никита понял, только когда папка опустела. Собственно говоря, они и должны были лежать отдельно, потому что идея модифицировать «мини-кондиционер» пришла ему в голову после того, как он разослал письма-предложения. Чудесная была идейка, смелая и несложная, насчет того, как изменить устройство, чтобы оно охватывало большие площади при тех же скромных размерах. Куда же делись записи...
Когда стало ясно, что листов нигде нет, Никита запаниковал. Вот к чему приводит небрежность. Когда пытаешься работать на ходу, жди беды. А что делать, если у него нет возможности двадцать четыре часа сидеть за письменным столом, а революционные идеи лезут в голову постоянно, даже когда он толкается в транспорте или дремлет на скучнейшей лекции? Если не записать сразу, потом забудешь. Никита предпочитал не полагаться на память и все время таскал с собой папку. Дотаскался.
Ярость Никиты не знала границ, а выплеснуть ее было не на кого. Сам кругом виноват. И в том, что до сих пор не удосужился создать электронную копию записей, и в том, что везде с ними разгуливал и писал на ходу. Хорош изобретатель! Уже выставил приборчик на продажу, а у самого информации о нем в приличном виде нет.
Никита ругал себя страшными словами и с горечью восклицал, что поделом ему будет, если изобретение своруют. С его удачей злополучные листы не сгниют под толщей снега и не сгорят на мусорной свалке, а будут подобраны, изучены и использованы, а ему останется только кусать локти и рассказывать небылицы о том, что, дескать, это его изобретение.
Охваченный негодованием Никита схватился за ручку. Нужно немедленно воссоздать утерянное и во что бы то ни стало опередить будущих воров. Увы, в его нынешнем возбужденном состоянии он не мог вспомнить и формулу площади круга, не говоря уже о чем-то более серьезном. Никита промучился три часа, но необходимого для работы спокойствия духа так и не достиг. Мысль скакала с предположений о том, где сейчас может находиться плод его ума, на леденящие душу картины о шествии по миру изобретения, проданного без его участия. Полная невозможность работать только усугубляла панику, и к концу дня уравновешенный молодой изобретатель превратился в комок нервов и подозрений.