Корпулентные достоинства, или Знатный переполох. Дилогия

Цвик Катерина Александровна

И вот, спрашивается, чего было так препираться на Изнанке, если здесь все равно даже из покоев не выпускали?

Утром появился только Дима и то всего на минутку.

— Если ты сейчас мне скажешь, что все хорошо, и снова улизнешь, ничего не рассказав, я тебя покусаю! — угрожающе заявила еще до того, как он открыл рот.

Дима его тут же захлопнул, явно переобуваясь на ходу и обдумывая новое высказывание:

— Все просто замечательно! — наконец, выдал он, а я зарычала и начала искать место, куда бы укусить этого конспиратора поэффективнее. Мой кровожадный взгляд расценили правильно. — Дамы, не волнуйтесь! Все и правда гораздо лучше, чем мы могли ожидать. Большинство заговорщиков застигнуты

врасплох. Многие сейчас раскаиваются в содеянном и рассказывают все, что знают. Но графу Татищеву и некоторым его сторонникам все же удалось уйти, как оказалось, его поддерживают некоторые офицеры и подчиненные им полки. А потому сейчас довольно напряженный момент, и я не могу долго находиться рядом. Иван тоже сейчас крайне занят. То, что во дворце еще не в курсе о прибытии царевны, тоже пока нам на руку. Но совсем скоро эту новость нужно будет обнародовать, ведь главный довод — что царевна мертва, а царь уже настолько немощен, что не способен управлять страной и мыслить здраво, раз готов доверить магию в женские руки. А потому стране нужен сильный регент, который удержит ее от неминуемого краха. Как-то так… — вздохнул Заславский, но тут же подбадривающе улыбнулся. — Но волноваться не стоит. Мы делаем все, чтобы предотвратить переворот. Сейчас же мне и правда нужно идти. — Он поцеловал мои ладошки, заглядывая в глаза, таким образом извиняясь за столь короткий визит и недоговоренности в своем рассказе. А затем откланялся, не забыв приложиться и к ручке царевны.

И вот целый день от мужчин снова, ни слуху, ни духу. Сведения, которые приносила Пелагея, тоже не вносили ясности. Казалось, все застыло в преддверии грозы. Атмосфера с каждым часом становилась все тягостнее и напряженнее. Даже неунывающий Пух начал нервничать, поминутно сетуя, что его, такого красивого, умного и со всех сторон замечательного, держат в четырех стенах и до сих пор не познакомили с царем!

Из-за беспокойства все валилось из рук, а потому я уже битый час сидела у окна, которое, к сожалению, выходило на парковую зону.

Вдруг стена, ограждавшая ее, в одном месте взорвалась брызгами кирпича, и в ней образовалась большая дыра. А у меня ни с того ни с сего мелькнула мысль, что надо бы придумать магическую защиту для стен, но всякие конструктивные мысли сразу же вылетели прочь, потому что в эту дыру повалили солдаты. То, что это отнюдь не дружественный полк, стало понятно сразу, потому что выбежавшие им навстречу гвардейцы были тут же атакованы. Раздались выстрелы, а потом в ход пошли и клинки. Прямо под нашими окнами разыгрался ожесточенный бой. Мне никогда не приходилось видеть, как люди лишают друг друга жизни. Это было так ужасно и в тоже время просто, что ошеломило, выбило почву из-под ног, лишив способности мыслить здраво. Полностью дезориентированная, оглушённая творившимся под окнами, я просто застыла на месте, чувствуя, как жизни там, внизу, обрываются — не зря же я маг жизни. Не знаю, как себя чувствовала Лизавета, но вряд ли лучше. Она уже стояла рядом, касаясь меня плечом. Мы смотрели и не верили, просто не могли поверить в реальность происходившего.

Пожалуй, именно поэтому мы не сразу заметили, как в образовавшемся в стене проеме показалась подтянутая фигура офицера. Он подошел к дворцу поближе и безошибочно нашел нас в окне взглядом, будто знал, кого должен там увидеть. Хотя, судя по всему, и правда знал. Младший граф Татищев. В его глазах светилась ожесточенность и отчаянная решимость, когда он смотрел на нас. Рядом с ним вышагивали двое незнакомых мужчин, но я сосредоточилась на графе — до последнего не верила, что он может на нас напасть. Я ведь даже несколько раз танцевала с ним на балах. А сейчас он готовился нас убить? Бред какой-то…

Видимо, глядя на нас, он все же заколебался.

Но, чуть помедлив, вскинул руку, и окна, у которых мы стояли, покрылись сеточкой трещин и осыпались мелкими осколками.

Не знаю, как я умудрилась поставить воздушный щит. Видимо, зимние тренировки прошли не зря. А ведь амулеты защитили бы нас только от магической атаки, а не от физической угрозы. Страшно представить, на что мы сейчас были бы похожи.

Вскрик за спиной, и я тут же оглянулась. Это Пелагия оказалась ранена в предплечье несколькими осколками. Ей удалось вовремя укрыться за нами с царевной, но все же не полностью. Пух встопорщил шерсть, став раза в три больше, и, яростно сверкая глазами, шипел, стоя на кровати.

Тем временем наши противники не стояли на месте, а решительным шагом направились прямиком к нашим окнам. Стало безумно страшно. Вдруг показалось, что мы все совершенно беззащитны перед этими не знавшими пощады мужчинами. В голове зазвенело от нараставшей паники, в горле враз пересохло. Взгляд снова упал на плакавшую служанку, зажимавшую плечо, на перепуганную, но не терявшую самообладание Лизавету, которая кинулась к ней на помощь, и в груди начала подниматься злость. Злость на себя! Да что это со мной творится?! Не я ли совсем недавно вещала, что женщины ничем не хуже мужчин?! А сейчас, когда настало время это доказать, поджала хвост, испугалась и превратилась в запуганную бабу!

В голове воинственно застучали барабаны, в которые била моя маленькая, но смелая внутренняя боевая белочка. Проснулась, моя хорошая! Сейчас мы покажем этим гадам, как умеют драться беззащитные женщины!

Огненный рой — гораздо более опасное заклинание, чем искорки — сам собой возник в одной руке, а из другой полетел воздушный кулак. Враги не сразу осознали, откуда пришла опасность, но щиты поставить успели, что не помешало мне посылать заклинание за заклинанием, просаживая их защиту и заставляя пятиться. Позиция у меня была удобной, и позволять им просто так себя прикончить я не собиралась.

Однако и они не зря назывались боевыми магами. Поняв, что просто не будет, тут же рассредоточились и начали огрызаться заклинаниями в ответ.

Какой бы удобной ни была моя позиция, но сдержать натиск сразу троих было сложно. Да и надолго такими темпами меня точно не хватит. Я уже успела пропустить парочку заклинаний, который успешно поглотил амулет, но тенденция намечалась неутешительная, они снова приближались. От окон второго этажа, на котором мы находились, осталась огромная дыра. А помощь к нам и не думала поторапливаться.

Когда натиск стал совсем уж сильным и сплочённым, я ушла в глухую защиту, стараясь не пустить смертоносные заклятия в помещение.

— Ваше Высочество! Вам нужно бежать! Помощи не видно! Я их задержу! — отчего-то только сейчас возникла мысль: «А почему, собственно, стража за дверью не спешит к нам на помощь?» — Пух, глянь, что там за дверью!

В этот момент я почувствовала, как напряжение на щит ослабло, и даже выдохнула с облегчением. Повернув голову, увидела, что это царевна встала рядом и поставила свой щит.

— Ваше Высочество! Не время геройствовать! Вам нужно уходить!

Вместо нее ответил Пух, который как раз вернулся.

— За две-е-ерью бой. Я не стал да-а-аже высовываться.

От души выругавшись, чем знатно удивила царевну, я зарядила в противника очередной серией заклинаний.

— Откуда у тебя столь богатый лексикон? Никогда от тебя ничего подобного не слышала!

Самое время спрашивать!

— Вам показалось, Ваше Высочество! — все же ответила, запуская Копье смерти, которое враг отразил, но оно отбросило его на несколько метров назад, сбивая концентрацию и заготовленные заклинания. — Пелагея, хватит скулить, иди и перегороди чем-нибудь дверь!