Корпус
Шрифт:
— Да. Но это не ответ.
— Может, потому что я — замена?
— Именно. Ты замена, если со мной что-то случится. Да и за три года я многому смогу тебя научить. Может быть, даже получится сделать тебя искателем раньше восемнадцати лет. Но я бы на это сильно не надеялся.
— То есть я план «Б».
— Не только, ты еще и пример того, что люди должны передавать свои классы другим. Тут много мотивов, но основной ты понял. Молодец.
— Понятно, я даже не знаю, как к этому относится.
— Как, как? С большой ответственностью. Конечно, есть совершеннолетние, и это наша задача — сделать этот мир снова пригодным для спокойной жизни. Но не создавая
— Почему это так важно?
— Потому что каждая из проблем это как болезнь. Оттянешь ее на день потратишь на решение два. На неделю потратишь месяц. На месяц потратишь год. Потому каждую проблему лучше решать так быстро, насколько это возможно. Но дело в том, что чтобы ты не создавал, если это никому передать, то это бессмысленно. Так как все, за чем человек не следит и не ухаживает, поглощает природа.
— То есть, чем раньше создать приемника, тем проще ему будет принять то, что ему передадут, так?
— Да именно так. Ну так что, готов трудиться во блага «КОРПУСА»?
— Я не думал, что так все серьезно и что ты думаешь так далеко.
— Ну насколько могу, настолько и думаю. Мне тоже неизвестно многое. Но тем не менее ты не ответил на вопрос.
— Готов.
— Ну, тогда нас ждут великие дела…
Глава 21
— Ну, тогда нас ждут великие дела, но завтра. Если получишь сегодня опыт класса — не пугайся он дается в полночь. Но дадут ли его тебе, я пока не знаю. А пока иди к родителям, а то они тебя уже потеряли, наверное. Завтра продолжим.
— Хорошо. До завтра.
И Данила убежал. А я пошел к краю крыши и присел на него. Нужно обдумать многое. Например, нам нужно будет расширяться примерно через неделю. Если с ближайших семи дворов мы в среднем вытащим по шестьсот, ну может восемьсот человек со двора при данном плане строения крепости мы сможем поселить еще пару дворов. Вместимость нашей крепости примерно четыре тысячи человек. Соответственно два, в худшем случае три двора. Возможно, если мы присоединим соседний двор, то его стоит сделать отдельной территорией от центра. А нашу часть сделать только для клана. Это позволит усилить оборону. И уменьшить доступ к главной крепости тех, кто не проверен. А в последствии оставить в главной крепости только клан. Разделить структуру крепости на сегменты. Центральный круг — это клановая земля, сюда возможен доступ только клановцам. А внешнее кольцо при создании разделить на шесть сегментов. Для более простой обороны. Нужно поговорить на этот счет с архитектором.
Есть только одна проблема в этом вопросе. Теперь чтобы создать такой сегмент крепости как у нас, нужно набрать тысячу очков расширения. У нас сейчас всего шестьсот. Но за освобождение одного двора мы получаем сто единиц расширения. Плюс по единице за каждую освобожденную квартиру. Вот только эти очки нужны и нашим клановцам, чтобы расширить свои квартиры. И их нужно как-то вознаграждать. Сейчас если клановец идет на зачистку, организованную кланом, то десять процентов они забирают себе как бонус. За этим следит Игра. Соответственно, шестьдесят очков сегодня ушло в награду нашим бойцам и участникам каравана. Еще шестьдесят стоит поставить на выкуп для мирных профессий. Но цену нужно будет обсудить с верхушкой клана, чтобы и недорого, но и недешево. Эх, мне бы сюда экономиста. Нужно спросить у Виктории. Кстати, вот и она легка на помине.
— Привет, чего сидишь тут один? Ждёшь полночь? — Виктория присела рядом.
—
— А как тебя на самом деле зовут?
— Сергей Артёмович Родин.
— Слушай, а ты всегда такой?
— Какой?
— Ты всегда такой серьезный?
— Что ты имеешь ввиду?
— Ну, ты все продумываешь наперед и все такое. Не то, что бы мне не нравилось, но это не характерно для парней твоего возраста.
— Для парней моего возраста. Ты хочешь сказать, что мои ровесники более ветреные?
— Да. Но это, мягко говоря. Складывается впечатление, что ты пытаешься положить соломки везде.
— Хех. Знаешь я бы и рад быть более ветряным как мои сокурсники. Не заморачиваться и просто жить, но увы, это теперь нам не доступно.
— Мне кажется, что ты юлишь.
— Да. — Она положила голову мне на плечо. Я прислонил свою к ее макушке. — Совсем чуть-чуть.
— Не хочешь рассказать почему? Это же как-то связанно с тем, что у тебя нет родных.
— Да. А как ты догадалась? — Мы не двигались, смотрели на город и просто говорили.
— Ты не звонил родственникам, не подал заявку на спасение и связь. А еще не отправил отряд для того, чтобы кого-то спасти. Значит либо у тебя нет возможности с ними связаться, либо у тебя просто нет родных. Я предположила второе.
— Да. Вторая догадка правильная.
— Ты из-за этого такой… Серьезный?
— Да.
— Расскажешь?
— Оно тебе действительно нужно?
— Да. Я хочу разделить с тобой не только постель и заботы о клане. Но и твои переживания. Вдвоем ношу нести легче.
— Даже не знаю с чего начать. Я не рассказывал особо об этом.
— Сначала.
— В начале был комочек слизи.
— Ну я же серьезно. — Она слегка ударила меня кулачком в плечо.
— Ладно, ладно. Вся моя семья погибла в пожаре, когда мне было два. Мы как говорят жили в доме в Подмосковье. Случился пожар, возможно, поджог. Только разбираться в этом никто не стал. Ведь, по сути, никто не выжил. Ну из тех, кто мог бы как-то повлиять на следствие. Поэтому его списали на обычный пожар, а меня отправил в один из детских домов. Не могу сказать, что он был плохой или хороший. Относились к нам скорее хорошо. Но воспитывали в строгости. Ну и конечно не так, как своих детей. Если вел себя нормально, то и жить там было сносно. Но если хотелось чего-то особенного, приходилось вертеться. Просто так тебе никто ничего не давал. Разве что во время выборов или больших праздников находились волонтеры, которые привозили вкусняхи и игрушки. А в остальном приходилось что-то делать, как-то подрабатывать. Я мыл окна на машинах. Потом устроился в автомойку. А потом и в СТО. Что-то откладывать в общем получалось, а что-то я тратил на собственные нужды. Взрослая жизнь у меня началась лет так в двенадцать.
— Да уж. А почему в двенадцать-то, если ты говоришь о том, что у вас там было сносно?
— Как тебе объяснить. Ну дело в том, что невозможно оставаться ребенком, когда хоронишь близких людей. С десяти до двенадцати лет мы похоронили троих. Один попал под машину. Другой своровал не у тех, его нашли потом на стройке. Якобы он спрыгнул с крыши. А третий умер от передоза. Короче, повторюсь, на нас никому особо дела не было. А для тех, кто управлял детдомом, главное было не подставиться. Ну, вообще все достаточно быстро списывалось на то, что дети без родителей, а на всех времени не хватает. Ну и так, далее и тому подобное. Вот и получается, что в такой обстановке достаточно быстро понимаешь, что вся жизнь зависит только от тебя.