Коррекция
Шрифт:
– Я приветствую вас, ваше превосходительство! – сказал он, отвесив поклон. – Мы слышали ваши вызовы, но сами ответить не могли: были слишком серьезные повреждения. Я вас слушаю.
– Нет, это я вас слушаю! – сердито сказал Алексей. – Сообщите, пожалуйста, что у вас случилось, и кто вы, собственно, такой?
– Землетрясение, – внешне спокойно ответил японец. – Очень большие жертвы. Премьер-министр тоже погиб. Ни в один из подземных городов пробиться пока не получается. У нас остался в работе один реактор, который питает города Итиносеки и Осю. В них сейчас осталось три миллиона человек. Я губернатор префектуры
– Сколько же человек под землей?
– Еще пять миллионов.
– А остальные? – спросил Алексей, уже зная, что сейчас услышит.
– Это все, – ответил губернатор. – Последний год был нелегким.
– Значит, так! – сказал ему Алексей. – Сейчас к вам вылетят наши спасатели, которые попробуют пробиться к заваленным городам. Всех остальных воздухом эвакуируем во Владивосток. Он рассчитан на полтора миллиона жителей и сейчас пуст, так что вы как-нибудь уместитесь. Энергии там достаточно, а продовольствия на первое время вам подбросят. Потом запустите нефтедобычу и завод БВК. Фермы и подземные производства пищи там есть, все только нужно обслуживать. Сегодня же туда для этого доставят все, что необходимо, и специалистов. Помогут вам и вернутся. Свои продукты есть?
– Да, примерно на полгода. Благодарю вас!
– Надо было обратиться за помощью раньше. Я знал, что вам трудно, но не думал, что дойдет до такого! Как прибудут «Ковчеги», оставьте несколько тысяч человек в помощь нашим спасателям, а остальных сразу же отправляйте. До Владивостока по прямой около тысячи километров, так что вас всех за четыре дня переправят. А если будут живые под землей, их уже повезем в Хабаровск. Это дальше, но там в любом случае много людей сразу не наберем. И не нужно гордо молчать! Если что-то нужно, не стесняйтесь просить. Чем сможем, тем поделимся, а если не будет такой возможности, так и скажем. Все поняли?
– Что ты такой мрачный? – спросила Лида, когда приехали домой. – Это не связано с японским землетрясением? Ты ходил в Центр связи, чтобы связаться с Сатоми Морисима?
– Как жить с человеком, который видит тебя насквозь? – сказал Алексей. – Я в последнее время что-то начал слишком близко к сердцу принимать чужие беды. Знал же, насколько трудно придется японцам, а все равно стало тоскливо, когда узнал, что их почти не осталось. Сто миллионов человек! А времени прошло меньше полутора лет. Но на них навалились все напасти: и кислотные дожди, и китайские радиоактивные осадки, и землетрясения с извержениями вулканов. Да и больших запасов продовольствия у них не было.
– И что теперь? – спросила Лида.
– Всех, кого спасем, приютим у себя, – ответил муж. – Досидят до тепла, а потом найдем, где их поселить. Наверное, выждем, как я и хотел, двадцать лет и запустим их в Китай. Разрешим занять на побережье хорошие земли, а они в ответ за все добро почистят для нас Китай.
– Хочешь его все-таки занять?
– Он нам, малыш, не сильно нужен, но занять придется. У нас с ним только на востоке общая граница больше четырех тысяч километров, да и на западе не меньше. Индию у нас занять вряд ли получится, да я туда и не рвусь, а Китай за собой застолбим. А японцев на полноценную нацию уже не набирается. Мы их детей забрали больше, чем их осталось. Так что, скорее всего, войдут они в наше государство на правах автономии. Мы
– Жалостливый ты стал, как я посмотрю! – усмехнулась Лида. – С чего бы это? Европейцев, которые рядом и вроде бы понятны, мы пропускаем сквозь мелкое сито, а японцев, у которых мозги работают иначе, берем на содержание без всяких тестов. Про англичан я уже не говорю: полмиллиона живых покойников выхаживали!
– Японцы себе продовольствие сделают сами, мы им только поможем, – возразил Алексей. – И со своими людьми мы их мешать не станем. Эта нация, несмотря на всю свою чуждость, знает, что такое честь, и будет благодарна за помощь. А европейцы страдают разжижением мозгов. Не все, но многие. Долго помнить добро они не способны. А за англичанами поперлись на край света и выхаживали, потому что их премьер забрал с собой лучших. Он, можно сказать, провел отбор за нас. И наше участие запомнят не только спасенные, а и все остальные.
– У тебя и жалость в конечном итоге оборачивается трезвым расчетом и выгодой, – вздохнула Лида. – Неужели и я такая же?
– Ты почемучка, – улыбнулся муж. – Каждый вечер что, да почему.
– Потому что ты гораздо больше знаешь, и сам знаниями не делишься. Сел на диван, обнял, отсидел свою норму и на боковую! Составляли бы хоть итоговую сводку за день для тех министров, которые не протирают штаны в твоем кабинете. Я бы тогда тебя тоже молча обнимала.
На следующий день перед обедом Алексею позвонил на комм председатель КГБ.
– Алексей Николаевич, у нас появилась интересная информация. Запустили на обработку записи с камер тех разведчиков, которыми обследовали Китай. Сегодня утром машина отобрала кадры, на которых были самостоятельно перемещающиеся объекты. На одном фрагменте видно, как из-за россыпи камней во что-то вроде пещеры заскочил человек. Пошлем группу?
– Посылайте, Василий Петрович, – сказал Алексей. – Только пусть оденут скафандры, а этого китайца как следует упакуют и поместят в карантин. Не будем зря рисковать, пусть сначала с ним поработают ученые.
Город лежал в руинах. В отдельных местах еще возвышались остатки высотных зданий, но остальное превратились в бетонное и кирпичное крошево, из которого торчали изогнутые металлические конструкции. Входы убежищ были расчищены, и сейчас из них бесконечной чередой к громадам «Ковчегов» шли японцы. Мужчины и женщины, одетые в комбинезоны, которые, как знал Рощин, неплохо защищали от радиации. Стариков он среди них не видел, а дети попались на глаза только пару раз. Проходя мимо него, они кланялись и вежливо улыбались, но в глазах этих людей стыла тоска. Каждый нес в руках только небольшую сумку.
– Городами под землей только занялись, – сказал Рощину шедший с ним рядом японец. – В первую очередь расчищали убежища здесь. А там, если кто-то выжил, могут подождать. Воздуха много, и в каждом городе свой реактор. А землеройной техники у нас много, зря вы привезли свою.
– Посмотрим, – ответил Рощин. – У вас здесь все прекрасно организовано, так что поедем лучше к месту работ.
Вход в один из подземных городов располагался в километре от окраины разрушенного Итиносеки и представлял собой бетонный купол. Неподалеку стояли грузовые «Ковчеги», из которых выгружали нужное оборудование.