Корректировщик
Шрифт:
С правой стороны опускается тонированное стекло.
— Куда собрался, родной?
— В Барнаул.
— Залезай.
Водитель сидит слева. Упитанный мужик лет пятидесяти. В расстегнутой камуфляжной рубахе и армейских штанах. На охоту, что ли, ездил? Шарю глазами по салону — больше никого. Оружия не видно, но его мужик, вероятно зачехлил и упрятал в багажник. Трофеев тоже не наблюдается. Значит, не охотник.
Рыбак?
Дверь на доводке поднимается вверх.
Снимаю рюкзак и аккуратно ставлю вниз, под приборную панель. Взбираюсь по ребристой подножке внутрь «Росомахи» и устраиваюсь поудобнее в необъятном
— Пристегнись, — бросает через плечо мужик.
Джип мягко трогается с места и разгоняется до сотки за несколько секунд. Похоже, мы едем на водороде.
— Как зовут?
— Саня, — беззастенчиво вру я.
— Егор, — представляется мой долгожданный спаситель. — А чего ты забыл на трассе посреди ночи? Случилось что?
Легенда у меня заготовлена.
— К подруге приехал. Завалились тут в клуб один, она с каким-то хмырем начала обниматься, поругались.
— И что? — заинтересовался водила.
— Напился, заснул на хате, а потом глядь — денег нет, телефона тоже. Ни предкам позвонить, ни такси вызвать.
Для пущего правдоподобия подпускаю в голос немного злости и обиды.
Егор не перебивает, дает выговориться.
— Мы полгода встречались, — всматриваюсь в темноту за окном. Делаю многозначительную паузу. — Я курьером в офисе работаю, а она в училище поступила. Педагогическое.
Мужик понимающе кивает.
— Друзья говорили, что шлюха, — бурчу я. — Не слушал, дурак.
— А чего пьешь с кем ни попадя?
Угрюмо пожимаю плечами.
— Повезло тебе, — добродушно сообщает водитель. — Я через Барнаул проезжаю. Мне в Новосибирск.
— Джип у вас мощный, — оценил я.
— А то, — похоже, тачка — предмет его искренней гордости. — Это ж «Росомаха», слыхал?
Киваю.
Похоже, легенда прокатила. В одном из круглосуточных кабаков я глотнул немного водки — так, для запаха. Усталый вид вполне можно принять за последствия опьянения. Оружия у меня нет, за исключением модифицированных дубинок, которые я упрятал в чехол для барабанных палочек. Не смейтесь — ночью вариантов кот наплакал. И круглосуточная лавка для музыкантов-рокеров, совмещенная со студией звукозаписи, оказалась даром небес.
Мужик грузит меня объемом водородного движка, крутящим моментом и усилением подвесок, я с глупым видом киваю. Раньше, до своей смерти, я не верил в водород. Слишком стремно, это же бомба на колесах. Прикол в том, что здешние умы научились обходить взрывоопасные последствия использования водорода при помощи магии и высокотехнологичных топливных элементов. Артефакты, созданные адептами воды, служат катализаторами, отделяют водород от кислорода. Получается замкнутый цикл, чуть ли не перпетуум-мобиле. Вода превращается в электричество с помощью взвеси, но подобные артефакты невероятно дорогие, ими оборудованы только элитные автомобили дворянства. Мещане заправляются на АЗС, а холопы пользуются исключительно сельскохозяйственной техникой и крайне редко покидают пределы господского имения.
Судя по разглагольствованиям Егора, мы едем на гибридном варианте. Водородом джип приходится заправлять, но есть артефакты, усиливающие безопасность.
Местные АЗС — тема для отдельного разговора. Бензина и газа почти не осталось, все заправщики переходят на новый тип топлива. Крупные сети делают ставку на электролиз,
Бубнеж Егора постепенно меня усыпил.
Даже не знаю, как это получилось. Сидел — и провалился в дремотное болото. Только и успел, что снять с головы капюшон и расстегнуть «молнию» на куртке. Егор протопил салон, так что меня основательно разморило.
Просыпаюсь от того, что меня трясут за плечо.
— Эй, друг! Приехали.
Машина не движется.
За лобовым стеклом — предрассветные сумерки.
Егор припарковался на площади, рядом с крупным продуктовым магазином.
Протираю глаза.
Думаю, в пути мы провели не меньше двух часов.
— Родным позвонить? — участливо поинтересовался дядька.
— Спасибо, — я нагнулся, поднимая с ковра рюкзак. — Они спят еще, да и не стоит их волновать.
— На, вот, — мужик положил мне в ладонь пятирублевую купюру. — Хватит на проезд и перекусить. Не отказывайся только. Я же вижу — человек в беде.
Приходится взять.
На душе кошки скребут — у меня рюкзак забит сотками и полтинниками под завязку.
— Спасибо, — бормочу я. — И удачи в пути.
Егор отечески похлопывает меня по плечу.
В Барнауле дождя нет, но ветрено и прохладно. Город выглядит сонным и мрачным. Площадь почти пуста, горстка автомобилей жмется к зданию магистрата. Подозреваю, все эти тачки принадлежат местным чиновникам. Магистрат, кстати, выглядит впечатляюще. Белокаменное строение с рельефным фасадом, украшенным колоннадой, строгими рустами и трехступенчатыми карнизами. Остальные дома, примыкающие к площади, принадлежат силовикам, крупным компаниям либо состоятельным гражданам. Типичный центр провинциального российского города. Немаленького, кстати. Почти семьсот тысяч жителей.
Магазин круглосуточный.
Не сетевой.
Вывеска над входом: «ПРОДУКТЫ».
Перекусить не помешает, но гораздо важнее снять жилье на ближайшие сутки и хорошенько выспаться. А еще — просчитать в спокойной обстановке дальнейшие шаги.
Доступа к Паутине у меня нет.
Остается лишь пройтись по оживающему городу в поисках гостиницы. Изредка я останавливаю случайных прохожих и задаю уточняющие вопросы. Искомое обнаруживается быстро. Гостевой дом «Престиж» вжался в узкое пространство между археологическим музеем и налоговой экспедицией на противоположном краю площади.
Уверен, площадь напичкана камерами, всевозможными датчиками и следящими артефактами. Меня это не смущает. Систему распознавания лиц в этом мире еще не придумали, а просматривать тысячи отснятых часов из единого архива — та еще задачка.
В гостиницах Империума практикуется регистрация двух типов. Залоговая и по паспорту. Последний вариант меня не устраивает. А вот клановых денег не жалко.
Сутки в «Престиже» — двадцать рублей.
Еще полтинник — залоговая сумма.
Дорого. Я бы сказал — неоправданно дорого. Жилье, мягко говоря, не элитное. Мои апартаменты расположены на третьем этаже, под самой крышей. Собственно, этаж мансардный, поэтому часть потолка скошена, а окно смотрит в серое утреннее небо. Через узкую дверь я могу выйти на миниатюрный балкончик, забранный кованой оградой. Площадь не видна. Из окна мне открывается вид на Центральный парк, чашу неработающего фонтана и конный памятник одному из усопших императоров.