Корректор реальности
Шрифт:
– Мажешь, салага! – довольно оскалился в мою сторону Дед.
– Да ты меня своим громобоем пугаешь! А вообще-то, я сбил больше.
– Зато я не мажу… Стреляй давай!
Полтора километра. Не спешить… дыхание… спокойно… Ффухх – есть! Бабах – есть. Нос в нос идем. Как он умудряется попадать? Полтора километра ведь? У меня электронный прицел, а Дед только глаз щурит. Самородок просто…
– Сейчас на двух километрах поднимется, салага. Вот и попробуешь попасть из своего рельса. А я уж по-стариковски, из своей берданочки… Готов? Стреляй!
Да, два километра это много.
Я поерзал, плотнее вбивая в землю носки ботинок и локти. Вот она… Дрожит в теплом воздухе… Как будто трясется от страха. Сейчас я тебя… Ффухх. Мимо. Ффухх – опять мимо!
Бабах! Лежит… Довольный Дед откинулся на левый бок, загоняя патроны в винтовку.
– Еще раз!
Ффухх, ффухх – попал! Но после Деда и двумя выстрелами.
– Все, Дед! Сдаюсь! Ты со своей трехлинейкой победил. И где ты только так стрелять научился? Ты же пластун? Тебе ведь с кинжалом и револьвером сподручнее?
– А я, паря, не всегда пластуном был. В Галлиполи [1] я уже попал прапорщиком… А там офицера, от безделья и злости, что их большевики из России выкинули, и придумали эту забаву – дуэли из винтовки на два километра. Вот я и попал однажды на такую дуэль…
– Победил?
– Проиграл…
– А как же…
1
В Галлиполи, на европейском берегу Дарданелльского пролива, в ноябре 1920г. были размещены все регулярные части белой Русской армии (кроме Донского и Кубанского казачества), выбитые из Крыма. Они были сведены в 1-й армейский корпус, командир – генерал от инфантерии А. П. Кутепов. Корпус насчитывал 9 540 офицеров, 15 617 солдат, 369 чиновников и 142 врача и санитара – всего 25 868 человек. Вместе с ними на берег сошли почти две тысячи женщин и детей.
– Все – прекратили разговорчики! Собирай манатки, вертаемся.
Не пускает в душу Дед, замыкается. Видимо, есть что прятать… Ну – это его дело. А мое – погрузить все обратно и доставить нас к бункеру, на обед. Только вот собью я ему сейчас радость от победы-то…
– Дед, – как можно небрежнее спросил я, – а тебе какую кратность в глаз-то установили? Как на четырехкратном оптическом? Или повыше будет? С трансфокатором?
Дед только рот разинул – так он был поражен моим вопросом. А потом только сплюнул. Вот и думай – угадал я или нет?
– Ты чего в темноте сидишь? – Вошедший в мой кубрик без стука Дед хлопнул по выключателю и зажег свет. Я едва успел вытереть рукавом глаза.
– Да так… Глаза что-то разболелись… Слезятся. Перетрудил на стрельбище, что ли.
– Ага! Я как знал – и у меня слезятся. Никак ветром надуло. Стаканы давай.
Пришлось тянуться за стаканами, а заодно уж прихватил и одноразовые тарелки. Дед вытащил свой огромный, жуткого вида ножик, который он таскал, не снимая, и моментом настрогал
– А кильки пряного посола у тебя нет? – Нашел кого подкалывать.
Дед буркнул в пространство: «Каптер, кильку пряного посола, астраханскую, тащи!»
– Дед, у тебя что, микрофон под кожу зашит, что ли? – заржал я, вспомнив анекдот.
– А чего тут смешного?
Пришлось рассказать.
– Сидят, значит, трое новых русских в сауне…
– Это какие такие «новые русские»? Модификанты, что ли?
Я опять заржал.
– Да нет! Какие там модификанты. Жулики и мелкие бандиты, которые в новые барья и хозяева жизни пробились. Так вот – сидят, значит, они в сауне… – Я помолчал, но вопроса не последовало. – Сауна – это такая финская баня… Сухой пар, модное место для отдыха.
Дед молчал, ожидая продолжения.
– Вдруг один заморгал, прикрыл глаз рукой и говорит: «Мужики, погодите момент. У меня встроенный пейджер заработал». Это средство связи такое… Ну, ждут. Тут второй схватился за щеку: «А у меня в зубе телефон надрывается! Щас переговорю – и продолжим». А третий встает, мнет в руках пару салфеток и заявляет: «Ну, вы тут поговорите, а я в сортир на пару минут. Мне братаны сейчас договорчик один факсом сбросят!»
Я приглашающе засмеялся, но Дед анекдот проигнорировал.
– Не люблю жуликов… – И мне: – А черной икорки не желаете, вашбродь?
Я обиделся. Ну, не понимает инструктор тонкого юмора, но игнорировать-то мои старания не надо.
– Здесь вам не тут! А я вам не тебе, господин прапорщик военного времени. И встать, когда разговариваете с бароном!
Дед обидно заржал.
– А я и перед бароном Врангелем особо не тянулся! У нас, пластунов, чинопочитание не в чести. Запомни, господин барон, кто по земле под пулями ползает, тот перед начальством не трясется, вот так-то! Заходь, Каптенармус! Притащил?
Все еще дующийся на меня Каптенармус брякнул на стол большой, разлезающийся сверток. Из него выкатилась и банка с кильками. Ну-ка, ну-ка… Тридцать восьмой год! Вкуснотища, наверное! Тогда специи для маринада еще не воровали, скорее всего… А водка-то царская! Я разобрал на поблекшей этикетке – «Поставщикъ двора Его Императорского Величества Петръ Арсеньевичъ Смирновъ»… Да это же просто царский стол получается.
– Кого пьем? Почто печень губим?
– Да вот… Решили тебе компанию составить. А то больно уж ты часто днем зубы скалишь. А это ведет к одному – тоске, сжатым кулакам и мокрым глазам по вечерам. Так-то… По себе знаем. Не ты первый в этой шкуре. Наливай!
Ух, хорошо пошла! Да под килечку, да под сальце, мясцо и витамин «Це». В чесноке, разумеется. Местные авторитеты тоже не мух ловили. Под запрокинутыми подбородками дернулись кадыки, винокуренным заводом пронесся выдох, захрустел чеснок с черным хлебом.
– Давай, Каптенармус, еще по одной. Не жрать пришли – душевно посидеть хочется.
– Мужики, мне на три пальца, я за вами не угонюсь! Знаю, пробовал уже.
– Салаге половинку… Ну, за землю русскую, за побратимов, кто в нее лег, землю нашу защищая… давай!