Корректор. Книга пятая. Горизонты нашей мечты
Шрифт:
– Прости меня, молодой господин, но сегодня тебе нельзя показываться на людях. Пока что я помещу тебя на гауптвахту. Там не очень удобно, но зато пусто, и ты сможешь отдохнуть и прийти в себя. Тебе принесут постель и еду, а завтра…
– Вот еще! – фыркнул Май, вскакивая на ноги. – Госпожа Сиори, я ценю твою заботу, но сидеть под замком целую ночь я не намерен. Раз у вас тут целая Академия, значит, под боком город. Я видел огни сквозь кусты. Надеюсь, там не каждый человек на счету? Патрули на улице паспорта не проверяют? Я до утра по улицам
– Нет, молодой господин, – качнула головой ректор, тоже поднимаясь с корточек. – Боюсь, не получится. Во-первых, пройти через врата Академии незамеченным невозможно. Во-вторых, тебе необходима защита…
– Перебьюсь без защиты, – нахально перебил мальчишка. – А попробуете силой на губу засунуть – начну кричать во весь голос, что насилуют и девственности лишают. А я громко кричу, все вокруг услышат.
Сиори вздохнула. И что с ним делать? Нет времени на глупые препирательства с невоспитанным ребенком. Возможно, она его обидит, но сейчас не до сантиментов.
Камень у нее в кубирине коротко блеснул синим. Она вытянула руку, чтобы коснуться головы иномирянина. Если только он не слишком отличается от местных, то мирно проспит до завтрашнего полудня. Только дотронуться указательным пальцем до виска… что?!
С неожиданным проворством мальчишка уклонился от ее руки. Только что он стоял прямо перед ней – и вот уже, проскользнув между Сиори и Грампой, стоит в паре саженей.
– Ну нет, госпожа Сиори, так дело совершенно точно не пойдет, – укоризненно сказал он. – Не знаю, что ты со мной собралась сделать, но я, как уже говорил, не согласный. Я, между прочим, кусаться умею. И плеваться. Плевком в ухо попадаю с полусажени, честно предупреждаю.
Со стороны девочек раздался странный звук. Ректор бросила в их сторону быстрый взгляд – нет, наверное, показалось. Все трое по-прежнему стояли с унылыми похоронными физиономиями, и заподозрить кого-то из них в хихикании казалось решительно невозможным.
– Господин Май, – решительно сказала она. – И все-таки – мы не можем тебе позволить свободно гулять по городу – во всяком случае, сегодня. Мы твои друзья, пусть ты и не веришь, но у тебя быстро найдутся и враги. И тогда тебе придется плохо по-настоящему.
– С такими друзьями и врагов не нужно, – широко ухмыльнулся наглый мальчишка. – Госпожа Сиори, если ты хочешь меня захомутать, то сначала поймай. У вас здесь что? – он обвел взглядом зал. – Спортплощадка? Сумеете меня поймать честно, без ваших чудных эффекторов – пойду с вами тихо и куда скажете. Не сумеете – выпускаете меня на волю, и я гуляю сам по себе, как кошка, до самого утра. А утром тихо и без шума возвращаюсь в ваши дружеские объятия. Как тебе?
– Молодой господин, я не могу…
– А я и не прошу тебя лично, – похоже о воспитанности мальчишка знал лишь понаслышке. – Я с бабушками не воюю. Пусть она попробует, – он мотнул головой в сторону Грампы. – Только
Сиори и Грампа дружно зашипели от возмущения.
– Да я тебя… – яростно начала лейтенант.
– Что ты себе… – в унисон с ней повысила голос полковник.
– Сира, – от спокойного голоса Айсоки обе женщины вздрогнули и осеклись. – Если господин Май согласен, что после своей поимки подчинится нам без скандала, следует принять его условия. Ты ведь не сомневаешься в способностях Грампы?
– Я сомневаюсь, – подал голос малолетний нахал. – У моей сестрички зеленая повязка, и то я по очкам выигрываю как минимум раз из четырех, когда она не жульничает. А мой опекун давно рукой махнул и заявил, что я для него слишком шустрый и увертливый, а он для меня слишком стар. А он, между прочим, бывший диверсант и капитан спецотряда. Так что сегодня ночью я иду гулять по окрестностям.
– Сира, можно? – почти взмолилась воспитатель, яростно сверкнув глазами из-под челки пшенично-желтых волос. – Я его даже не покалечу, обещаю!
Сиори взялась за голову. За что ей такое наказание? Если уж кадеты умудрились протащить через портал живого иномирянина, почему бы ему не оказаться тихим покладистым пареньком, перепуганным до смерти и беспрекословно ей подчиняющимся? Что он там сказал – опекун? Он что, сирота и безотцовщина? Наверное, совершенно отбившийся от рук и не уважающий старших, да как бы еще и не малолетний преступник. Господь всемогущий, за что?!
– Господин Май, – устало сказала она, – у меня выдался тяжелый день. И завтра предполагается ничуть не более легкий… предполагался до твоего появления. А с учетом тебя – я даже не знаю, доживу ли я до вечера. Очень тебя прошу – не надо…
– Нет! – отрезал мальчишка, снова широко улыбнувшись. – Или она меня ловит два раза из трех, или я иду гулять.
– Хорошо, – сдалась Сиора. – Гра, пожалуйста, спеленай его поаккуратнее. И, кстати, шох! – она выбросила вперед правую руку с вытянутым указательным пальцем, и камень ключ-перстня коротко мигнул. Камень в кубирине лейтенанта в унисон отозвался неяркой вспышкой. Висящая над ее плечом булава ярко засветилась и растаяла в воздухе. – Ты очень меня обяжешь, если обойдешься без Атрибута.
– Разумеется, Сира, – кивнула лейтенант. – Малыш, не дергайся, иначе я тебя сильно помну.
В следующую секунду она рванулась к мальчишке. Человек, никогда не видевший Защитника в действии, не подозревает, с какой скоростью он может двигаться, даже если его Атрибут неактивен. А Грампа с момента ее появления в Академии тринадцать лет назад даже простым кадетом числилась среди лучших. Иномирянин просто не имел никаких шансов уклониться.
И когда ее руки схватили воздух, а ладонь оказавшегося сзади пришельца звонко шлепнула воспитателя по левой ягодице, обтянутой форменной юбкой, Сиори почувствовала, что ее челюсть медленно опускается на грудь уже в третий раз за последнюю четверть часа.