Корректор. Книга вторая: Птенцы соловьиного гнезда

Лотош Евгений

– Господин Медведь! – вытянувшись в струнку, отрапортовал генерал Торабой. – В соответствии с твоим приказом…

– Вольно, – махнул рукой директор СВР, всматриваясь в лицо археолога. – Господин Саматта Касарий? Я – Сторас Медведь, третий заместитель министра внешних сношений. Я приношу тебе извинения за случившееся от лица его величества Верховного Князя Четырех Княжеств. Мы не были осведомлены о происходящем до самого последнего момента. Заверяю, что все виновные в данном самоуправстве будут сурово наказаны.

– С открытым сердцем я принимаю твои извинения. Рад познакомиться, господин Стор… господин Медведь, – спокойно ответил Саматта. – Прошу благосклонности. Говорить с тобой – высокая честь для меня.

– Э-э-э… – директор

СВР слегка нахмурился. – Ах, да. Благосклонность пожалована, господин Касарий. Прошу прощения, я давно не бывал на холоде, так что слегка подзабыл речевой этикет Катонии.

– Проблема недостойна внимания, – слегка поклонился Саматта. – Я слушаю тебя не ушами, а сердцем. Господин Медведь, нам обязательно общаться в присутствии такого количества народу? Я бы предпочел поговорить с глазу на глаз.

– Разумеется, – директор Службы внешней разведки слегка повернул голову и негромко приказал: – Все вон. Торабой, охрану у дверей, никого не пускать без моего приказа.

Толпа вокруг Саматты и Стораса забурлила и задвигалась, и через минуту археолог и директор СВР остались в комнате одни. Впрочем, не совсем одни – в углу комнаты пристроилась девица лет двадцати, плотненькая, в мешковатых штанах и блузе тускло-серого цвета, с коротко остриженными жидкими волосами и сонным выражением на некрасивом плоском лице. Ее глаза из-под полуприкрытых век смотрели прямо перед собой, и на Саматту она не обращала никакого внимания. Саматта озадаченно взглянул на нее. Это еще что за чучело? Однако он промолчал – если хозяин полагает, что девице следует здесь находиться, его дело. Может, она секретарша.

– Ф-фу… – выдохнул Медведь, опускаясь в кресло и протирая глаза руками. – Стар я уже для таких ночных эскапад. Информацию о твоем задержании бот выцепил в сети МВБ только два часа назад, так что можно считать, что мои подчиненные установили новый рекорд по скорости реагирования. Всю Службу на уши поставили, Верховного Князя с постели подняли…

– Из-за меня? – усевшийся в кресло напротив Саматта удивленно поднял брови. – Я, разумеется, ценю свою скромную шкуру, но это уже перебор.

– Не перебор, – покачал головой директор СВР. – Господин Саматта, еще раз, уже не для официального протокола, я приношу извинения за случившееся – в том числе от лица самого Верховного Князя. Ты принимаешь их?

– Да, разумеется, – кивнул Саматта. – Я охотно верю, что вся эта история – личная инициатива какой-то мелкой сошки. Меня вполне бы устроило, если бы мне просто вернули мои вещи и отвезли обратно в лагерь. Наверняка там наши волнуются – и за меня, и за моего коллегу.

– Разумеется, тебе вернут твои вещи. А что за коллега?

– В момент захвата со мной был мой коллега, Сарий Атарасий. Я ничего не знаю об его судьбе и был бы признателен за прояснение вопроса.

– Так… – Медведь нахмурился. Он дважды постучал пальцем по сидящей в ухе пуговке гарнитуры. – Торабой, на связь, – сказал он в пространство. – Бери за шиворот директора… как его… в общем, директора управления. Через пятнадцать минут все изъятые у господина Саматты вещи должны быть здесь. Немедленно узнать, что случилось со спутником господина Саматты. Срок – те же пятнадцать минут. Меры – любые… Еще лучше, бери его в оборот от моего имени. Да, все. Выполнять.

Он снова дважды стукнул по пуговке динамика, отключая пелефон.

– Директора управления уже привезли, – пояснил он. – Посмотрим, как у него поставлена работа. Не уложатся в пятнадцать минут – вылетит со службы за некомпетентность. Хоть и не мое ведомство, но уж такое-то я обеспечить могу.

– По-моему, это явно лишнее, – вежливо сказал Саматта.

– Господин Саматта, – нахмурился третий заместитель министра, – я не знаю, что лишнее, а что нет, когда речь идет о "Черном квадрате". Мы почти не имели дела с личностями, там упоминающимися в качестве… хм, взятых под защиту, но те два инцидента с их участием, что

произошли за последние пятнадцать лет, закончились несколькими повредившимися умом и скоропостижно умершими чиновниками и дворянами, занимавшими очень высокие посты. Это даже если оставить в стороне непосредственных участников инцидентов. Я готов подвергнуться наказанию со стороны твоего… э-э-э, покровителя, но может пострадать и Верховный Князь, чего я лично допустить никак не могу. Я заверяю, что он здесь совершенно ни при чем.

– Ну, я же цел, – пожал плечами Саматта. – До членовредительства дело не дошло, а пару ударов в брюхо я вполне могу пережить.

– Возможно. Но речь не о тебе. Вернее, не только о тебе. Господин Саматта, беда в том, что мы понятия не имеем, как вести себя с Сущностями, о которых идет речь в "Черном квадрате". Ты, вероятно, знаешь, что эта особая папка – единственное место, где нам дозволено собирать информацию об их деятельности. Иногда оттуда исчезают собранные нами материалы, касающиеся относительно невинных, на наш взгляд, событий. Иногда же там самочинно появляются данные, которые я лично не задумываясь отнес бы к разряду сверхсекретных, касайся они работы моей Службы. Иногда они проявляют невероятную щепетильность по отношению к человеческой жизни, а иногда устраивают массовые побоища с десятками трупов. В общем, логика действий Сущностей зачастую совершенно нечеловеческая. И если мы что-то и знаем твердо, то лишь одно: отношение агента Сущности к проблеме совершенно не обязательно совпадает с отношением самой Сущности.

Директор сложил кисти рук в замок и опустил их на колени.

– Господин Саматта, мы просто не знаем, как себя вести, чтобы не допустить повторения подобных инцидентов. Мы много десятилетий пытаемся установить полноценный контакт с Сущностями. Мы готовы предоставить им любой разумный статус, включая статус равноправного суверенного государства. Соответственно, персоны, фигурирующие в "Черном квадрате", могли бы получить статус послов и дипломатический иммунитет со всеми вытекающими последствиями. Фактически сейчас уже так и делается, правда, неофициально. Но вы сами не стремитесь к популярности, а формальный статус невозможно скрыть от широкой общественности – рано или поздно у кого-нибудь непосвященного возникнут обоснованные вопросы, а там и до журналистов рукой подать. Поэтому нам крайне необходимо пообщаться хотя бы с одной Сущностью, так сказать, вживую, чтобы выработать протоколы взаимодействия. Я понимаю, что после случившегося ты вряд ли расположен помогать нам, но просто обязан спросить: мог бы ты передать своему… покровителю просьбу о встрече? Верховный Князь готов к ней в любое время.

– Господин Медведь, – вежливым тоном проговорил Саматта, – уведомляю тебя о том, что с того момента, как я пришел в себя после захвата, все происходящее записывается и транслируется в архив для последующего анализа. Твою просьбу, полагаю, рассмотрят. Однако, – добавил он менее официально, – я бы не стал надеяться на ответ. Думаю, Демиурги и сами понимают все, о чем ты говоришь. С учетом того, что они присутствуют на нашей планете с незапамятных времен, у них имелась масса возможностей получить любые формальные статусы, вплоть до званий верховных божеств. Они не захотели.

– Демиурги… – директор СВР покатал слово на языке. – Демиурги. Значит, так они себя называют?

– Да.

– Но почему они так упорно избегают прямого контакта? – Медведь наклонился вперед и уставился на Саматту почти умоляющим взглядом. – Ведь это помогло бы решить столько проблем! Зачем добиваться своего окольными путями, когда мы могли бы сотрудничать?

– Сотрудничать, господин директор, можно только тогда, когда обеим сторонам есть что предложить друг другу, – покачал головой Саматта. – А что мы можем им предложить? Не трудись думать, вопрос риторический. Ответ – ничего. У нас попросту нет ничего, что они не могли бы получить и без нашего участия.