Коррупция в Политбюро: Дело «красного узбека»

Раззаков Федор Ибатович

В итоге этих прений члены Бюро решили пока ограничиться предупреждением Рашидову, которое было зафиксировано в виде специального постановления. Его полный текст гласил следующее:

«Заслушав и обсудив сообщение т. Мухитдинова о некоторых ошибках, допущенных т. Рашидовым, выступления членов Бюро товарищей Камалова, Мельникова, Рахимбабаевой, Мирзаахмедова, Габриельянца, Бызова, Лучинского, кандидата в члены Бюро ЦК т. Нуритдинова, а также объяснения т. Рашидова, Бюро ЦК КП Узбекистана отмечает, что т. Рашидов в своей работе за последнее время допустил ряд ошибок. Он заигрывал с отдельными руководящими работниками республики, особенно с теми, которые

в своей практической работе имеют серьезные недостатки и упущения, за что они были подвергнуты серьезной критике на Бюро ЦК Компартии Узбекистана (тт. Кучкаров, Магрупов). Тов. Рашидов неправильно требовал пересмотра решения Бюро ЦК о награждении орденами отдельных работников в их присутствии.

Серьезной ошибкой т. Рашидова было то, что он при наличии мнения большинства членов Бюро ЦК КП вычеркнул отдельные формулировки проекта решения Бюро ЦК «О непартийном поведении тт. Алиева, Беглова, Азизханова и Бабаханова» от 07.01.1957 года, что меняло смысл этого документа в сторону смягчения остроты вопроса. Тов. Рашидов, иногда глубоко не разобравшись в существе дел, предъявлял необоснованно обвинения работникам аппарата ЦК (в заволокичивании дела о награждении т. Моисеева Б. Я., обвинение работников отдела ЦК в связи со статьями о т. Магрупове).

Тов. Рашидов, являясь председателем межколхозного совета по освоению Центральной Ферганы, а также председателем комиссии по подготовке к проведению Декады узбекского искусства и литературы в Москве, неудовлетворительно выполняет эти поручения ЦК КП Узбекистана.

Бюро ЦК считает совершенно неправильным, когда т. Рашидов болезненно реагировал на замечания, сделанные ему отдельными членами Бюро ЦК, и своевременно не сделал из них соответствующих выводов, а в отдельных вопросах и во взаимоотношениях с некоторыми членами Бюро вел себя неискренне.

Бюро ЦК КП Узбекистана считает, что т. Рашидов в своих информациях и рассказах о поездках за рубеж допускал неточности и недопонимание политического значения отдельных вопросов.

Бюро ЦК считает, что эти допущенные т. Рашидовым ошибки являются результатом того, что он за последнее время стал переоценивать себя и результаты своей работы, особенно в идеологических вопросах.

Бюро ЦК КП Узбекистана постановляет:

1. Обратить внимание т. Рашидова на недопустимость в дальнейшем подобных фактов в своей практической работе.

2. Принять к сведению заявление т. Рашидова о том, что он глубоко осознал свои ошибки и дает слово не повторять их в будущем».

Позднее сам Рашидов признается, что в его жизни это был один из самых тяжелых периодов – 1956–1957 годы. Что, вспоминая о событиях того времени, у него невольно слезы наворачиваются на глаза. По сути он тогда находился в полушаге от завершения своей политической карьеры, поскольку эти события не только пошатнули его авторитет, но и самым серьезным образом отразились на его здоровье. Достаточно сказать, что в 1958 году он длительное время вынужден был лечиться (ему была сделана сложная операция), причем не только у себя на родине, но и в Москве, где элитная медицина была более высокого качества. Вполне вероятно, его недоброжелатели именно на это и рассчитывали – что здоровье Рашидова вынудит его подать в отставку. Но этого не произошло. В 41 год Рашидов не собирался уходить на пенсию, хотя без работы он в любом случае бы не остался – ведь даже будучи президентом республики, он продолжал заниматься литературной деятельностью.

Тем временем спустя четыре месяца после заседания Бюро по поводу

Рашидова (в конце декабря 1957 года) Мухитдинова и в самом деле перевели на работу в Москву: он был введен в Президиум ЦК КПСС, а также назначен секретарем ЦК КПСС, курировавшим не только азиатское направление внутри страны, но и вне ее. Таким образом за последние семь лет в Узбекистане уже трижды менялось высшее партийное руководство – частота достаточно редкая.

Отметим, что выдвижение мусульманина в состав высшего партийного ареопага вызовет ревность со стороны практически всех высших республиканских руководителей. Среди них пойдут разговоры, что Узбекистан намеренно тянут в передовые регионы, а его столица Ташкент становится чуть ли не второй (!) столицей страны.

С уходом Мухитдинова в Бюро ЦК КП Узбекистана встал вопрос о его преемнике. И здесь мнения членов Бюро разделились: ряд членов выдвинули «ташкентца» Сабира Камалова, который в течение двух последних лет возглавлял Совет Министров Узбекистана, другие рекомендовали… Шарафа Рашидова. В итоге победил первый, хотя сам он и сомневался в правильности такого решения – считал, что у него маловато опыта для того чтобы руководить целой республикой. Однако за ним стоял ташкентский клан, который не собирался выпускать вожжи руководства республикой из своих рук.

Кроме этого, с кандидатурой Камалова согласилась и Москва, где еще не успели забыть недавнее «персональное дело» Рашидова (собственно, именно для этого то «дело» и было явлено на свет). Тогда в Узбекистане еще никто не подозревал, что эта пертурбация далеко не последняя и что уже в скором времени новый руководитель республики будет изгнан со своего поста как не справившийся со своими обязанностями. Однако это будет чуть позже, а пока Центр всячески благоволит к новому руководству Узбекистана и соглашается на весьма показательный шаг: проводит в Москве 18–19 февраля 1958 года Всесоюзное совещание хлопкоробов, на которое съезжаются около 1500 передовиков производства и почти все республиканское руководство.

Отметим, что ничего подобного в отношении Узбекистана Центр еще не проводил. Только один раз, еще при Сталине в 1935 году, в Кремль были приглашены лучшие люди Узбекистана, однако тогда эта делегация насчитывала в своих рядах всего два десятка человек. Гостям были вручены высшие государственные награды страны, подарки. Однако Хрущев решил переплюнуть «вождя народов» и пригласил в Кремль сразу полторы тысячи узбекистанцев. Конечно, дело здесь было не в личных симпатиях руководителя страны, а в его государственной заинтересованности – ему позарез нужен был хлопок, причем в большом количестве.

Между тем во время этого слета произошел весьма курьезный случай. Дело в том, что узбеки привезли с собой и поваров, которые должны были поразить руководителей страны и гостей представительного форума национальным блюдом – пловом. Для этого в Москву были привезены несколько огромных чугунных казанов. Однако их размеры были столь большими, что они не уместились на кремлевской кухне. Тогда повара-узбеки решили варить плов… прямо на улице. Вынесли казаны и стали рыть для них огромные ямы на одной из кремлевских лужаек. Естественно, когда это увидела охрана, она пришла в ужас. И тут же вызвала к месту происшествия главного узбека в кремлевском руководстве – Нуритдина Мухитдинова. И тот уладил конфликт: нашел отдельный зал на кухне Кремля, где удалось разместить половину казанов. Кстати, от приготовленного плова все кремлевские руководители пришли в полнейший восторг.