Корсары Южных морей (сборник)
Шрифт:
– Нелли, крошка моя, неужто ты меня не узнаешь? – вопросил он с дрожью в голосе.
– Нелли? О чем это вы толкуете, сэр? – облила его холодным презрением камеристка. – Я никогда не носила такого имени! – И она возмущенно фыркнула.
– Ах, оставь эти ваши женские штучки! – взмолился истомившийся
– О чем вы хотели поговорить со мной, сэр?
– Хотел поведать историю, истинность которой подтвердит сэр Уильям Маклеллан, – произнес бретонец с лукавой улыбкой.
Камеристка стала белее мела.
– Вы сказали «Маклеллан»? – воскликнула она, пошатнувшись.
– Ах, похоже, память к тебе возвращается!
Указав наемнику на дверь, решительная особа сказала:
– Теперь я, кажется, припоминаю. Оставь нас одних, Ульрих.
Дождавшись, пока звук шагов немца растает вдали, она подбежала к боцману, взяла его за руки и крепко их сжала.
– Повторите же мне это имя! – воскликнула она.
– Сэр Уильям Маклеллан, капитан «Громовержца». А я, сударыня, не кто иной, как его боцман, и послан сюда им, – отвечал бретонец.
– А где же сам баронет?
– Ближе, чем вы думаете, сударыня.
– Как?! Здесь, в Бостоне? Но это невозможно!
– Во имя Иль-де-Ба! Если уж я, его верный спутник, здесь, то где же еще быть ему? Или вы сомневаетесь в моих словах?
– Он тут, под одной крышей с нами?
– Еще нет, но очень близко. Не хотите ли предупредить вашу хозяйку?
– Да-да, разумеется, сейчас же!
Камеристка удалилась и пять секунд спустя вернулась со словами:
– Проходите, леди Мэри вас ожидает.
12. Два брата
Боцман прошел в крохотный будуар. Стены здесь были обиты камчатым шелком, вдоль них стояли изящные диванчики и столик черного дерева, на котором возвышался серебряный канделябр с четырьмя свечами. Здесь, сидя в удобном кресле, моряка ждала леди Мэри Уэнтворт.
При виде нежданного гостя она вскочила и устремила на него с испугом и надеждой взгляд широко распахнутых синих глаз.
То была высокая красавица с осиной талией, одетая в синий перкалевый пеньюар, украшенный брюссельским кружевом. Едва ли ей исполнилось больше восемнадцати лет. Золотистые волосы спускались по ее плечам, крохотные губки краснели, как кораллы, а розовые щечки рдели, будто наливные яблоки.
Каменная Башка замер при виде такой красоты. Он неловко поклонился невесте капитана и вскинул руку в морском приветствии, не понимая, как следует себя вести.
– Вы произнесли имя, столь дорогое моему сердцу, – взволнованно сказала светловолосая леди. – Уильям Маклеллан.
– Да, мисс, – подтвердил Каменная Башка.
– Должно
– Миледи, – серьезно проговорил бретонец, – я боцман с «Громовержца» и состою под началом сэра Уильяма Маклеллана. Я готов умереть за своего капитана. А вашего маркиза Галифакса я и в глаза не видел. Если вы согласитесь последовать за мной, миледи, то вам еще представится случай увидеть, как я обращаюсь с абордажной саблей.
– Где баронет?
– Как я уже сказал вашей камеристке, он ближе, чем вы могли бы подумать.
– Скажите же мне, где он!
– Вы хотите его видеть?
– Будь что будет… Да!
Каменная Башка подошел к окну, раздвинул лиловые портьеры и, бросив беглый взгляд на улицу, сказал:
– Видите ли вы две тени, что прохаживаются внизу и смотрят наверх? Один из них – баронет, второй – Малыш Флокко, его преданный марсовой.
Мэри Уэнтворт подбежала к окну.
– Вот они! Уильям! – воскликнула она.
– Он – тот, что повыше, мисс, – пояснил бретонец.
– Как мне с ним поговорить? – спросила она. В голосе ее слышались подавляемые рыдания.
– Позвольте ему подняться сюда, миледи.
– Но как? У входа стоят часовые!
Леди Мэри впилась в боцмана взглядом, полным тревоги.
– Миледи, – торжественно произнес Каменная Башка, – обещаю вам, что не пройдет и пяти минут, как сэр Уильям окажется у ваших ног.
– Я не могу поверить в подобное счастье!
– Мы, моряки, еще не на такое способны! Позвольте мне удалиться в другую комнату и сбросить вниз веревку, что обмотана у меня вокруг пояса. Капитан взберется по ней сюда, чтобы видеть вас.
– Не медлите же, молю вас!
Долго уговаривать боцмана не пришлось. Каменная Башка без промедления прошел в гостиную, где с ворчанием стянул свой необъятный камзол.
Он начал разматывать веревку, на которой были завязаны узлы, обещавшие облегчить подъем баронету и Малышу Флокко. Покончив с этим, он вернулся в будуар и, призвав дам к молчанию, закрепил конец веревки на перекладине готического оконца. Несколько раз подергав за веревку, дабы удостовериться, что она не подведет, моряк спустил вниз свободный конец. Площадка под башней была безлюдна.
– Миледи, – произнес Каменная Башка, высовываясь из окна, – готовьтесь к встрече. Они уже поднимаются.
– Боже! Что, если он сорвется!.. – бледнея, воскликнула леди Мэри.
Бретонец придерживал веревку, которая раскачивалась от толчков.
– Уж они-то поднимутся, будьте спокойны, миледи! Взлетят не хуже чаек! Будьте уверены! Он взмоет к вам на крыльях любви.
В окне показалась чья-то голова. Свесившись из окна, боцман протянул руку капитану и помог ему спрыгнуть на пол прямо напротив леди Мэри. Приглушенные восклицания сорвались с губ влюбленных: