Корунд и саламандра. Серебряный волк

Гореликова Алла

— Но тогда нам в Корварену? — спрашиваю я. — В представительство?

— Да, — кивает Серж. — И это плохо. Уж Корварену-то мелким гребнем прочешут. Испугаются, что к королю пойдешь. Но идти открыто по дорогам — к горам, или в Себасту, или в Готвянь — еще хуже. Проиграем время.

Время… Серж прав. По крайней мере, в Корварене нас не остановят в воротах: пока хватятся, пока сообразят… мы уж будем у гномов. Вот только…

— Серж… а может, правда — к королю?

— Я бы не рискнул.

Слишком это очевидно, понимаешь?

Да, пожалуй… а жаль.

Мы подходим к Корварене с рассветом. Мокрые, грязные, уставшие…

— Оброс я жирком, — бурчит Серж. — Всю сноровку растерял. Ну, ничего… скоро отогреемся.

Но дверь представительства Подземелья оказывается заперта. Наглухо. Шорник из лавки напротив поясняет с гаденькой ухмылочкой:

— Пошлины, вишь, король поднял. Ясно, им не по нраву. Обходитесь, грят, сами. Эва! Поглядим еще, кто без кого обойдется. А вы чегой-то хотели, светлые отцы? Ежели по украшениям, так через два дома старший гильдейский мастер, Берти. Не хуже гномов делает. И берет по совести, не дерет, как нелюдь…

— По ремонту нам, — отвечает Серж, стряхивая капли с капюшона. — По каменному делу. К гильдии каменщиков не подскажешь дорогу?

— По-над Реньяной где-тось… — Шорник чешет в затылке. — С того берега вроде… Не скажу точнее.

— Ладно, найдем. — Серж осеняет словоохотливого шорника благословением и шагает к Реньяне. Я, вздохнув, плетусь следом.

Вот влипли так влипли! Что ж теперь? К горам идти?

И что за история с пошлинами? Неужели наш король всерьез готов расплеваться с Подземельем?

Заворачиваем за угол, и Серж хватает меня под локоть:

— Теперь, Анже, ходу! Нас ведь хватятся вот-вот. Не успеем за ворота выйти — только и останется, что самим лапки поднять.

— Постой, а мы куда? Ворота…

— К Северным! Или хочешь с кем из братии нос к носу столкнуться?

Лопух ты, Анже… и что бы без Сержа делал? Стражники на Северных воротах оглядывают нас с откровенной жалостью.

— Носит же по такой погодке, — сочувствует сержант.

— Что делать, — вздыхает Серж. — Таково служение наше.

— А то у нас пересидите, — предлагает сержант. — Хоть обсохнете.

— Рады бы. Дело спешное… — Серж глядит на небо: — Вроде стихает…

Мы надвигаем поглубже капюшоны и, хлюпая грязью, идем прочь от столицы.

— Плохо, — замечает Серж, когда отходим отворот. — Запомнят они нас. Жди погони, Анже.

— Что же делать?

— Сворачивать с дороги, вот что. Хотя бы две-три деревни стороной обойти.

— Понимаю, — киваю я. — Чтобы решили, что мы нарочно с других ворот вышли… По другой дороге чтоб искали?

— Ну да.

Дождавшись, пока дорога вильнет, мы сворачиваем в лес. Дождь все идет,

с деревьев сыплются крупные капли, и от высокой травы ноги промокают до колен.

— За мной держись, — командует Серж. — А то еще напорешься на корягу какую. Нет, повезло нам с дождем. Кто сейчас в лес пойдет?

И правда, две деревни мы обходим, не встретив ни души. Идти по лесу без тропы оказывается не так трудно, как я ожидал; пожалуй, по хорошей погоде я наслаждался бы такой прогулкой. Ближе к обеду Серж выуживает из мешка хлеб с сыром, говорит:

— Останавливаться не будем. Время…

Мы перекусываем на ходу и, не останавливаясь, запиваем слабеньким вином из Сержевой фляги. Перебираемся через ручей, обходим стороной заводь — там, несмотря на дождь, пасутся гуси; Серж все поглядывает на меня, наконец, спрашивает:

— Устал?

— Терпимо, — вздыхаю я.

Поздним вечером мы выбираемся к деревушке. Заходим на постоялый двор, подсаживаемся к огню. Вскоре к нам подходит хозяин.

— Далеко до Корварены? — спрашивает Серж.

— Коль пешком, так день, пожалуй… — Хозяин чешет ухо. — Кабы распогодилось. Эк зарядил… Вы, гляжу, вовсе вымокли.

— Комната найдется?

— Есть, как не быть, светлые отцы. Для таких-то гостей… Повечерять здесь изволите, аль в комнату подать?

— В комнату, пожалуй, — просит Серж. — И вот что… Понимаю, сын мой, что хлопотно, однако не найдешь ли чего сухого нам переодеть? Веришь ли, насквозь…

Через час, сухие и сытые, мы валимся на пахнущие свежим сеном матрасы. И я, прежде чем заснуть, снимаю с шеи шнурок с амулетом…

Серж ахает.

— Анже, ты с ума сошел! Свет Господень, да ты соображаешь, что наделал?!

— Представь себе, — огрызаюсь я. Пальцы привычно гладят серебряного волка… Я уже наполовину там. Там, где делает выбор Серега… где решается судьба короны Андрия. — Я сбежал от заговорщиков, которым нужен для успеха их плана. Все остальное по сравнению с этим — ерунда. Серж, не мешай. Я занят.

— Занят он, — бурчит Серж. — Дубина. Лопух. Теперь тебя объявят вором, и кричи о заговоре хоть на каждом перекрестке — кто поверит?!

А то б иначе поверили, мог бы возразить я. Много стоит слово послушника — против отца предстоятеля? Но я уже проваливаюсь… Вьется бурая лента Закатного тракта, срывается с неба редкий снег, играет тонконогий конь под спесивым всадником…

О ПРАВЕ ВЫБОРА

1. «Кто с войной к нам придет…»

Бурая лента Закатного тракта — и сверкающая змея войска. Юрий во главе: король! Горячит золотого коня, будто на параде.