Корысть на пьедестале
Шрифт:
– Это он меня разжалобить хотел! – Василиса порывисто приложила к груди ладони, забыв о деньгах.
Папка выскользнула из пальцев, она резко присела, поймав ее на лету, но из рукава при этом выскользнула сотенная, к счастью, вместе с ней на пол упало еще несколько купюр. Василиса суетливо собрала деньги, поднялась, глянула на боссов. Прахов смотрел на нее насмешливо, поверх бокала, из которого жадно глотал пиво.
Он поставил бокал на столик, отрыгнул в кулак, вытер рукой мокрый рот и, усмехнувшись, спросил:
– Разжалобил?
– Ну
– И как?
– Хорошо все, живем душа в душу.
– Друзья у него есть?
– Есть, в Волгограде.
– Может, они тоже с вами живут? Или подъезжали там, разговоры вели.
Василиса мотнула головой. Не было ничего такого, и зря Сергея подозревают в чем-то крамольном. Прахов махнул рукой на дверь, мол, все, разговор окончен, она может идти работать. Но Василиса не сдвинулась с места.
– А как же Сергей?
– Ну, если ты за него ручаешься… – пожал плечами владелец клуба.
– Ручаюсь!
– Хорошо, пусть работает… И ты давай к станку, люди ждут.
Он снова показал на дверь, и на этот раз Василису как ветром сдуло.
Ничего криминального за Сергеем нет и быть не может, и подозрения у босса он вызвал только из-за своей неуемной фантазии. И надо было ему героем войны прикинуться, как будто только этим он мог ее покорить. Глупый он. Взрослый, здоровый как бык, а ведет себя как маленький, но Василисе никто другой и не нужен…
Солнечные лучи продирались через просвет в шторах, просачивались сквозь ткань, забирались под одеяло, щекотали глаза. Василиса не выдержала, выскользнула из-под одеяла, села, сунула ноги в мягкие пушистые тапочки, поднялась, только тогда глянула на часы. Половина двенадцатого, полдень уже на носу, но еще есть возможность поспать часик. Но как быть, если сна ни в одном глазу?
Она потянулась к стулу, вдвинутому под столешницу трюмо, взяла со спинки халат.
– Что, уже встаем? – сонно промычал Сергей.
– Да нет, спи еще, я сама скажу, когда надо, – произнесла она, отключая будильник.
– Не надо говорить. – Он перевернулся на другой бок, подминая под себя свою часть одеяла. – Не пойду я никуда!
– Почему?
– Да на фиг оно мне надо! Смотрят на меня, как на прокаженного!
– Кто смотрит?
– И пальцем в спину тычут. Ну да, приколоться хотел, медали у отца взял… А ты взяла да про Чечню брякнула.
– Я, значит, виновата! – возмущенно округлила глаза Василиса.
– Ну, не ты… Я накосячил, не вопрос… Короче, никуда я не пойду! В Москву завтра поеду, там что-нибудь найду…
– Да, наверное, ты прав, – немного подумав, согласилась она.
Возможно, Прахов нарочно создавал вокруг Сергея невыносимую обстановку, посмотреть хотел, как он отреагирует. Если он в таких условиях будет цепляться за свою работу руками и ногами, значит, с ним на самом деле что-то нечисто. А если уйдет – скатертью дорога.
А действительно, зачем цепляться за клуб, когда под носом целая Москва, там работы много и платят хорошо? Возможно,
Василиса уже выходила из комнаты, когда вспомнила о вопросе, который не давал ей покоя. Неделя прошла с тех пор, как она узнала о подлоге с медалями, но так и не решилась спросить. Все откладывала на потом, но забывала…
– Если ты не был в Чечне, где тебя ножом пырнули? – останавливаясь, спросила она.
– Где-где, с козлом одним зацепился…
Василиса кивнула и ушла. Действительно, для Сергея нарваться на грубость – как воды напиться. Нашла о чем спрашивать…
Обычно в рабочий день ей некогда было заниматься обедом, на этот случай в холодильнике лежали загодя налепленные пельмени – бросил в кипяток, и нет проблем. Но для себя она варить не захотела, состряпала бутерброд, перекусила, выпила чаю. Такси заказывать не стала, пешком отправилась к остановке.
Не прошла и полпути, как позади послышался шелест колес, это к ней подъезжал Кузьмин. Только на этот раз это был темно-серый «Ленд Крузер», такой же новый и сверкающий лаком, как его «БМВ». Он остановил машину, перегородив ей путь, вышел. Волосы растрепаны, взгляд беспокойный, рот приоткрыт, дыхание натужное, частое, как будто не на машине он за ней ехал, а бегом бежал.
– Здрасте, Валентин Юрьевич! – не без сарказма поприветствовала его Василиса.
Никогда не забыть ей, как его церберы катали по земле Сергея, заслуженно или нет – дело десятое. И он все помнил, поэтому, казалось, не знал, как вести себя с ней. То ли наехать, то ли прощения попросить, а можно сделать вид, как будто ничего не было.
– Ну да, здравствуй… – спохватился Кузьмин. – А я тут еду, еще про тебя подумал. Смотрю, ты идешь… В город?
– В город. – Василиса качала головой, выразительно глядя на него. Никуда она с этим типом не поедет, и пусть не уговаривает.
– Могу подвезти.
– Спасибо, не надо.
– Своего боишься? – спросил он.
– Кого? Сергея? Боюсь?! С чего бы это?
Кузьмин сощурил глаза, всматриваясь в нее, словно нащупывал слабину. И нащупал-таки.
– Боишься! – задиристо улыбнулся он.
– Я никого не боюсь! – И, чтобы доказать это, Василиса решительно направилась к его машине, открыла дверь, села.
Только тогда и пожалела о своей глупости. Кузьмин взял ее на «слабо», как провинциальную дуру. Хотя при чем здесь провинция? Дураки везде одинаковы.
Кузьмин сел за руль, тронул машину с места.
– А ты один, без телохранителей? – грубо спросила она, неожиданно обращаясь к нему на «ты».
Действительно, а почему она должна с ним церемониться? Кто он такой? Большой человек? Но таких много, к тому же не она к нему набивается, а наоборот.
– Да не люблю я с ними, если есть возможность, без них обхожусь.
– А если Сергей?
– Зря ты иронизируешь, он у тебя парень не простой. И зачем он к тебе приехал, не совсем понятно.