Корж идет по следу
Шрифт:
— Эх, не сказали мне, — горестно вздохнул он. — Я бы тоже с вами пошел…
— Ты? — презрительно глянул на него Лешка. — А кто бы взял тебя, лапоть несчастный! Заткнись-ка лучше… Мать ты моя, вся в саже!.. Это что, братва?!
В руках у Лешки были пачки облигаций. Он со злостью швырнул их на стол, снова полез в чемодан — там было то же самое…
— Да откуда они?!
— Эх, шляпа! — с укоризной проговорил один из дружков. — Откуда они… Сам же выгружал сейф, вот и набрал…
Другой добавил:
— Их можешь забирать себе…
— Больше
Воронков вскипел.
— Вы вот что, — стиснув зубы, проговорил он, — полегче, а то я вам такую шляпу устрою!.. Мало вам?
Дружки поутихли.
— Не мало, а что с ними делать, с этими облигациями?
Воронков на минуту задумался.
— Я знаю.
Недалеко от дома был старый заброшенный фуникулер. Пути его заросли бузиной и репейником, помещение станции было наглухо заколочено. Здесь, в густых зарослях, и решили закопать облигации.
Лешка приказал идти всем. Трое останутся на страже, двое спрячут облигации. Их запаковали в газеты, перевязали бечевкой. Получилось два небольших ничем не приметных свертка. Деньги каждый забрал с собой, рассовав по укромным местам, — мало ли что может случиться каждую минуту.
Обратно возвращались довольные. Все шло хорошо. Теперь оставалось уложить чемоданы и — гуляй душа по белу свету!
Недалеко от дома их обогнал извозчик. И, странно, остановился у того самого подъезда, куда и им нужно было. Сидевшие в пролетке быстро спрыгнули на землю. В одном из них налетчики узнали грузчика Степана, другой был в милицейской форме и третий — толстолицый — в гражданском. Степан с милицейским скрылись в подъезде. Толстолицый остался у дверей. Засунув правую руку в карман, он нервно топтался на месте, то и дело оглядываясь по сторонам.
— А ну стой! — скомандовал Воронков. — Что-то не ладно. Я сейчас…
Он неторопливо направился к толстолицему, внимательно рассматривая фасад здания. Поровнявшись с человеком, спросил:
— Скажите, вы не из этого дома?
— Нет, — отрывисто бросил тот.
— А не знаете ли, где тут дом номер семь?
Буфетчик (это был он) повернулся к Лешке и тихо проговорил:
— Иди-ка ты, любезный, своей дорогой и не суйся, куда не просят. Проходи, проходи!..
— Простите, — Лешка изобразил на своем лице растерянность и торопливо возвратился к дружкам. — Ходу, братва! Застукали!.. И, кажется, это Степан навел… На вокзал!
Антон предложил брату:
— Едем домой. Там переждешь, пока уляжется кутерьма.
— Совсем спятил! Да если нападут на след — туда в первую очередь кинутся. Вот дурак!.. — Он придержал Антона за рукав, дал дружкам немного уйти вперед. Затем сунул в руки брату две тугие пачки пятидесятирублевок. — Держи, спрячь как следует. Отдашь отцу, скажешь — я прислал. Тихонько шепни, откуда эти деньги, чтобы был с ними осторожней. И сам молчи как могила. В городе ты был, но меня не нашел… И не видел. Понял?…
— Понял, — прошептал Антон, жадно хватая деньги и засовывая их за пазуху.
— Я вернусь, как только замету следы. Ну, давай дуй куда-нибудь в сторону, чтобы и прохожие
Антон свернул в какой-то двор, чтобы переждать немного.
…Через некоторое время из дома вышли дежурный и Степан.
— Опоздали мы! — с досадой воскликнул дежурный. — Улетели птички. Но ничего, найдем! Следы хорошие оставили, вот, — он вынул из кармана несколько фотографий, одну повернул обратной стороной и прочел: «Любимой Соне Долговой от Лешки Воронкова». Ишь ты… Хотел, видно, подарить, да не успел. Как, ничего красавчик? — дежурный протянул фотографию буфетчику.
Взглянув на нее, буфетчик схватился за голову:
— Бог ты мой!.. Да ведь вот этот… этот вот парень только что со мной разговаривал!..
Дежурный остолбенело посмотрел на него. Лоб его сразу покрылся испариной. Он тихо спросил буфетчика:
— Тебе, случаем, не напекло голову на жаре? При твоей комплекции…
— Что значит комплекция! — взвился буфетчик. — Вот этот самый подошел и спросил, где тут дом номер семь.
— Так какого ж ты черта смотрел на него? — заорал дежурный.
— Здравствуйте! У него на лбу была надпись: я — грабитель. Тьфу, чтоб вам!..
— Куда он пошел?
— А я знаю?
— Ну и ну! — Дежурный рывком нахлобучил фуражку. — Едем обратно. Живо! Идем с нами, — обернулся он к Степану.
…Через полтора часа найденные фотографии были размножены, и агенты Уголовного розыска выехали с ними на пристани и вокзал.
Перронный контролер сразу признал грабителей. Почему он их запомнил?
— Мне показалось странным, что у всех были дальние билеты, но ни один не имел багажа. Хоть бы чемоданишко на всех. А вот у этого, — он ткнул в фотографию Лешки Воронкова, — я помню: билет был до Харькова. Точно, до Харькова.
В этот же день навели справки о Софье Долговой. Ее не оказалось в городе. Уже две недели, как она уехала погостить к родным и до сих пор не вернулась. Значит, она была непричастна к ограблению.
По прописному листку в адресном столе выяснили, откуда Воронков прибыл в город, и на родину его выехали два агента.
Были установлены личности остальных налетчиков, и еще несколько человек из Уголовного розыска разъехались по разным городам.
Неудача
Коржу, работавшему тогда в Уголовном розыске, достался Харьков.
Алексей Петрович обрадовался столь серьезному поручению и вместе с тем немного опасался: справится ли?..
Он всего лишь год назад пришел в органы милиции, а до этого и представить не мог работы агента Уголовного розыска. Специальных школ по подготовке или хотя бы курсов в то время не было. Старшие тоже не могли поделиться богатым опытом, очень часто приходилось полагаться на самого себя, действовать на собственный риск. И на первых порах не все шло гладко. Нередко случались промахи и ошибки, после которых стыдно было смотреть в глаза товарищам. Но новая работа полюбилась, захватила его с головой. А неудачи…