Коржики. Весёлые рассказы

Суслин Дмитрий Юрьевич

– Который? – спросил я его.

– Боковой клык, – Лешка осторожно потрогал зуб пальцем.

– Дай мне тоже потрогать. Может, тебе только кажется.

Лешка не охотно согласился. Я осторожно пощупал зуб пальцем и попробовал покачать. Лешка, как крокодил, – хоп! – и захлопнул рот, клацнув челюстями. Я от испугу, что он мне палец откусит, заорал и щелкнул его по лбу.

– Ты чего дерешься? – в свою очередь заорал Лешка.

– А ты чего кусаешься?

– Я думал, что ты мне зуб выдавишь.

– А я думал, что ты мне палец откусишь, – сказал я, дуя на руку.

На

следующий день Лешка стал еще более хмурым и грустным. Тут уже и мама заметила, что что-то не так.

– Леша, что с тобой? – участливо спросила она. – Опять зуб качается?

– Нет! – выкрикнул брат.

Лешка так яростно начал доказывать, что с зубами у него все в порядке, что мама только головой покачала и вздохнула:

– Ну начинается!

Когда у Лешки зуб качается, он перестает есть. Только воду пьет, быстро худеет, бледнеет и ждет, когда зуб сам выпадет. Он может так неделю жить. Не ест ни в школе, ни дома.

– Ешь! – кричит ему за ужином мама. – Ешь, не зли меня, или завтра тебя в больницу поведу!

– Не могу! – кричит в ответ Лешка, и по его лицу ручьем текут слезы. – Мне больно кусать! У меня от этого зуба уже весь язык ободран! Я умереть хочу!

– Ты и так почти умираешь! Голодной смертью! А манную кашу будешь? – спрашивает мама.

– Да, только жидкую, – кивает головой Лешка.

И приходится маме каждый день манную кашу готовить, а она этого терпеть не может.

У меня с зубами проблем нет. Я как только чувствую, что зуб качается, начинаю его все время языком туда-сюда двигать, и зуб постепенно раскачивается. Наконец, когда он, словно на ниточке, висит, бегу к маме и открываю рот. Мама большим пальцем раз! И готово. И ни капельки не больно. Как Лешка таких простых вещей понять не может?! Страдает, плачет по ночам, вздрагивает во сне и всех доводит почти до сумасшествия. Мы с мамой тоже становимся хмурыми и несчастными. Когда в семье кому-то плохо, остальным не все равно. Мы с мамой очень переживаем за Лешку.

Но рано или поздно наступает день, когда брат утром просыпается с улыбкой до ушей. Я сразу понимаю, в чем тут дело.

– Что, выпал? – с надеждой спрашиваю я.

– Выпал! – радостно сообщает Лешка и показывает новую дырку во рту.

Счастье и хорошее настроение снова возвращаются в наш дом. Жаль только, что у Лешки молочных зубов еще так много осталось. Вот бы они все разом выпали.

Трудное детство

Самое грустное на свете дело – это собирать школьный портфель. Терпеть не могу этим заниматься. Лешка тоже этого не любит с первого дня. Хотя нет, сначала ему это даже нравилось. Я хорошо помню, с какой охотой он собирал рюкзак в первый месяц – сентябрь. Он никого не подпускал к своему рюкзаку, все делал сам. Клал пенал, учебники, тетради. Но так продолжалось не долго. Все изменилось в начале второй четверти. Теперь Лешку к рюкзаку калачом не заманишь.

– Ты портфель собрал? – спрашивает его мама после ужина.

– Нет еще, – машет рукой Лешка.

– Почему?

– Некогда. Разве не видишь, я рисую?

– Дима, а ты? –

спрашивает мама меня.

– Я еще уроки не закончил, – отвечаю я. – Мне английские слова учить.

У Лешки уроков не меньше. Ему надо рисунок дорисовать, цветок на лист бумаги приклеить, английские слова, как и мне, выучить и еще работу над ошибками сделать.

Девять часов вечера. Мама опять спрашивает:

– Дима, ты портфель собрал?

– Да, – отвечаю я. – Собрал.

– И слова английские выучил?

– И слова выучил.

– Леша, а ты?

– Что я?

– Портфель собрал?

– Какой портфель?

– Не зли меня!

– Я и не злю, мамочка. Но у меня же не портфель. У меня рюкзак!

– Какая разница?

– Очень большая.

– Ладно. Ты рюкзак собрал?

– Нет еще.

– Почему?

– Не успел.

– Быстро собери! Завтра утром опять искать все будешь?

– Не буду!

– Я пошла мыть голову и чистить зубы. Если рюкзак не будет собран, когда я выйду из ванны, берегись! – строго говорит мама и уходит из комнаты.

– Дим, а Дим! – пристает ко мне Лешка. – Помоги мне портфель собрать!

– Не портфель, а рюкзак!

– Ну рюкзак! – покорно соглашается брат. В такие моменты он никогда не спорит.

Я уже спать хочу, но знаю, что Лешка не отстанет.

– Ладно, – говорю, – но только в последний раз.

– Конечно, в последний раз! – радостно восклицает Лешка. – Обычно я всегда сам собираюсь, но сейчас у меня сил нет. Все силы на уроки ушли.

Начинаем мы собирать Лешкин рюкзак.

– Где у тебя математика? – спрашиваю я.

– Где-то тут была. Вот только что я ее видел.

Но математики нигде нет. Ищем мы ее по всей комнате, все на столе перевернули, нет нигде учебника.

– Куда же ты ее дел? – удивляюсь я.

– Не знаю.

– А кто должен знать? Пушкин?

– Не знаю!

– Ладно, давай тогда русский язык и прописи.

– Вот, – протягивает мне Лешка две толстые тетрадки.

Я открываю рюкзак.

– Вот это да! – говорю. – Смотри, вот же твоя математика. Что же ты не сказал, что уже положил ее?

– Я забыл!

– Как дам сейчас по шее!

Лешка на всякий случай отпрыгивает в сторону.

– Что у тебя завтра еще? – спрашиваю я. – Смотри расписание.

– Чего смотреть? Я и так помню, – говорит Лешка. – Пение завтра и физ-ра.

Физ-ра – это физкультура.

– Раз физ-ра, – говорю я, – давай форму.

Лешка убегает за спортивными трусами и майкой.

– Вот, – протягивает он мне комок каких-то тряпок.

– Да что же они у тебя такие мятые? – возмущаюсь я. – Неужели так и пойдешь завтра? И тебе не стыдно?

– А чего? Ничего не мятые. Я когда на себя их надену, они и разгладятся.

Я вздыхаю и запихиваю форму в рюкзак.

– Где твои кроссовки?

– Я прямо в кроссовках в школу пойду, – говорит Лешка. – Чего их зря таскать?

Это правильно. Я и сам так делаю. Правда, ногам после урока физкультуры жарко, и мокрые они какие-то, но что поделать? В жизни без трудностей не бывает. Мы же не девчонки, чтобы на такие мелочи внимание обращать.