Корзинка для мусора
Шрифт:
– А что случилось с Уотсоном?
– Его перевели. Сейчас он бухгалтер на какой-то верфи. Бедняга. Он был совершенно прав, - Наварра вытер слезы.
– Значит, у них есть чертежи, и теперь они изготавливают массопередатчики.
–
– Разумеется, разумеется, - бормотал Наварра, направляясь к двери.
Рафферти почему-то подумал, что скоро на верфи появится второй бухгалтер.
На следующий день Наварра вернулся.
– У вас есть что-нибудь выпить?
Рафферти налил ему виски. Наварра одним глотком осушил стакан.
– Китайская республика назвала все это империалистической провокацией. Франция начала мобилизацию и готова объявить войну всем членам ООН. Англия считает, что мы сознательно оскорбили королеву, - он протянул стакан и Рафферти снова наполнил его.
– Дохлые вегианские "кошки" валяются по всему Лувру. Никто не может определить, чем залита королевская спальня в Лондоне. Лидер большинства выступал в парламенте, когда перед ним открылось "окно" и на него выплеснулась волна вегианской грязной воды...
Рафферти потянулся за виски.
– Кажется, вчера я забыл сказать вам об этом.
– О чем именно?
–
Шесть месяцев спустя Наварра пребывал в более благодушном настроении. Земля и Вега заключили договор и вернулись к традиционным способам утилизации мусора. Дела Рафферти шли прекрасно. Так же, как и Келли, который стал главой фирмы "Вега-Экспорт".
Но однажды утром Рафферти позвонили из офиса.
– Мистер Рафферти, "Вега-Экспорт" только что объявила о выпуске в продажу новой модели массопередатчика.
– О?
– Они воспользовались пунктом договора, разрешающим торговать на Земле.
– И что?
– Они уменьшили нашу долю на семь с половиной процентов.
– Семь с по... благодарю.
Сев в машину, Рафферти поехал на свалку. Найдя то, что требовалось, он вернулся в лабораторию и вызвал Келли. Убедившись, что тот ждет на другом конце туннеля, Рафферти швырнул в передатчик дохлую кошку и выключил лабораторный массопередатчик.
Рафферти все еще улыбался, когда из возникшего в воздухе мерцающего "окна" его с головы до ног окатили грязной водой.
Инженер не обиделся. Бизнес оставался бизнесом.