Кощеевна
Шрифт:
– Да ничего сложного. Всего лишь Баюна. Нашего родового фамильяра.
Я ухватилась за посудину, подтянув к себе, а Берендей стал мрачные тучи: даже его сынок наконец поднял глаза, глядя на Кощея с неким ужасом.
– Умыкнули его за границу, небось голодом морят. А нам без фамильяра никак. Сынок твой справится с нечистью заморской?
Я замерла с поднятой селедочницей: этого стало достаточным, чтобы Хорт перехватил орудие мести, вернув на место. Я же смотрела то на довольного в край Кощея, то на смурного Берендея, то на побелевшего
– Что, нет? – Театрально вздохнув, колдун начал намазывать на хлеб красную икру. – Да ты не волнуйся, мы сами управимся. За месяц. Наверное. Может два – дорога не близкая, земли обширные, люди пришибленные и нечисть дикая. Но как только, так сразу!
– Кощей! Ты меня за дурака держишь?!
Буквально заревел царь, багрея и меняясь в лице; медвежьи черты явно лезли наружу. Даже собственный сынок отодвинулся от греха подальше. Кощей лишь сверкнул зрячим глазом и Берендей сдулся, залпом выпив из кубка.
– Вы не забывайтесь, Ваше Высокородие. – Моргнул. Откусил кусок бутерброда. Прожевал. – Возвращайтесь к началу зимы, два месяца, думаю, нам хватит. А там спокойно обсудим.
– Пес с тобой, Кощей.
Но задерживаться не стали, после трапезы сразу же вскочили на коней и отправились к себе; Кощей разве что платком вслед не махал. Но стоило им скрыться, как его игривость спала и перед мной стоял уже другой человек. Постучав пальцем по носу, позвал за собой, и мы вновь вернулись в зал, где уже прибрали, оставив только голый стол и стулья. У меня было много вопросов, но Кощей, махнув рукой, уселся на свой трон – мы заняли свободные места.
– Объясни, зачем был нужен весь этот фарс со сватовством? Только честно! – Решив взять быка за рога, а точнее Кощея за корону, задала вопрос напрямую, все еще негодуя.
– Именно что фарса ради. Не хочешь замуж за царевича – не иди. А Берендея надо было растрясти. – Не скажу, что меня такой ответ порадовал, но поворчать мне не дали. – А вот то, что Баюна похитили – правда. Есть подозреваемые у меня на этот счет… Так что, Вася, завтра утром начнем готовиться.
Я уже предчувствовала не только новые приключения, но и новые проблемы. Поэтому, вцепившись в край стола, тихо и по-доброму зашипела.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что мы поедем черти куда опрашивать всех твоих подозреваемых?..
– Нет, конечно, достаточно мне просто заявиться и все приползут сами. Это у нас народ недоверчивый, сначала прибьют, потом «здрасти» говорят. К Яге бы еще заглянуть… А ты, лохматый, здесь останешься: а то стоит только отвернутся, уже территорию помечает.
И так выразительно посмотрел на меня, что не понять двусмысленность слов было невозможно. Жаль, что посуду убрали!
Собираться же мы начали сразу: Кощей пояснил, чтобы попасть на границу, надо было проехать Лукоморье, перейти Угрюм-реку, пройти Три Двенадцатое царство и, собственно, граница. А там уже и басурмане, только аристократичные.
– Это у нас царь забор может покрасить,
А после кратких нравоучений Кощей отправил меня «погулять», а сам закрылся в своей лаборатории, даже несмотря на то, что мне было жуть интересно и я ему еще не отомстила! Но на мои угрозы и пинание двери он не реагировал, а после «разрешаю ей нарвать цветов», Хорт, заливаясь смехом, поволок во двор. Голуби, клевавшие хлеб, должны были разлететься, но, посмотрев на нас, курлыкнули и продолжили свой ужин. Я аж рот открыла от такой наглости, но позабыла сразу же про лабораторию.
– А ну-ка, гуля-гуля-гуля…
Вас когда-нибудь осуждал голубь?
Вот казалось бы птица-птицею, создание глупое, в частности помойное, бактериальное, наглое и, простите, срет не попадя. А тут на тебя смотрят как на дебила, и смотрит это серое чудо в перьях! Внимательно так, осталось только крылом у виска покрутить.
– Писец, не голуби, а орлы прямо! Нет, ты видел, как он на меня посмотрел?!
– Скажи спасибо, что еще не сожрал.
– … Хорт, постой, ты серьезно?!
– Пойдем уж… цветы рвать.
Посмеиваясь, он ухватил меня за руку и повел за собой. Нет, я в начале посопротивлялась, пригрозила покусать, но в итоге сдалась – а смысл? К тому же эта наглая морда неопределенного возраста действительно нарвал цветы с чей-то клумбы, вручив мне.
– Даже не могу вспомнить, когда мне дарили сорванные цветы с чужой клумбы. Но приятно, спасибо.
Даже несмотря на простоту, ромашки радовали глаз и душу. Промелькнувшая мысль «а стоит ли возвращаться домой?» подпортило настроение, и силой воли загнала ее в дальний угол. Не сейчас. Вот вернем Барона и тогда подумаю. Вот обещаю.
А пока я улыбалась рассказам Хорта и грызла яблоко, наблюдая за жизнью кощеевской деревни. Простые радости бытия.
А следующее утро, зевая и прикрывая рот ладонью, встречала на пороге замка, где мы с Кощеем прощались со всеми. Причем отец умудрился толкнуть какую-то проникновенно-торжественную речь, которую можно было охарактеризовать как «живы будем – не помрем». Но народ, собравшийся проводить своего «барина» в долгий путь, залюлюкал, нажелал скорейшего возвращения, а два подростка вручили нам провиант. Сразу видно, Кощея, несмотря на его репутацию, любили и уважали. Хотя может они и не люди вовсе, если вспомнить их изначальное призрачное состояние.
– Ну что, Вася, в добрый путь.
Пока Кощей давал последние указания, я осталась с Хортом вдвоем, несколько неловко глядя друг на друга, пусть и с улыбками. Вот кто бы подумал, что этот мужчина станет…
«Кхе-кхе»
Ой, сгинь, будь добр!
Словно прочитав мои мысли, Хорт усмехнулся, наклонившись к моему уху.
– Если понадоблюсь – просто позови, и я обязательно приду.
Его шепот заставлял и смущаться, и краснеть, и ликовать одновременно. Протянув руку к его лицу, коснулась пальцами щеки, осторожно поглаживая твердую кожу.