Кошачьи
Шрифт:
Я подбежал к нему, повернул к себе его голову. Шея была залита кровью, и я увидел, что рана еще больше, чем я предположил. Я мог буквально заглянуть в его пищевод. Несмотря на это, шельмовская ухмылка пролетела по его морде. Он бесконечно долго открывал глаза и наконец взглянул на меня отрешенно. Ни гнева, ни упрека, ни малейшего страха не было в этих глазах, но не было и раскаяния.
— Так много тьмы в мире, — прохрипел он. — Так много тьмы, Френсис. Света нет. Только тьма. И всегда есть кто-то там, кто заботится об этом. Всегда. Всегда. Всегда. Я стал злым, но я был когда-то добрым… [19]
19
Представление,
ЭПИЛОГ
Дом сгорел, превратился в пепел. Вместе с домом сгорело и бездыханное тело того, кому люди давали различные клички, чье настоящее имя так и осталось покрытым тайной, которую он унес с собой туда, где не имеют значения ни имя, ни принадлежность к какой-то определенной породе. Жертвой пламени пала дьявольская программа «FELIDAE» и миллионы данных в компьютере, свидетельства вины и жестокости. Сам я сумел спастись бегством из преисподней в последнюю секунду и выскочил наружу скорее мертвый, чем живой. Пока пожарная команда пробивалась сквозь снежную бурю и раскручивала свои обледенелые шланги, от дома Карла Лагерфельда ничего не осталось, чтобы тушить. Но таким образом огонь стер с лица земли немного зла, превратил тьму в свет.
Но заслужила ли эта сложная история такой скромный конец?
Кто способен ответить? Кто прав и кто виноват? Кто добрый, кто злой? Где заканчивается тьма, а где начинается свет? Черное и белое — сокровенная мечта, рождественская сказка для детей, измышления моралистов! Думаю, как заканчивается каждая хорошая история, так и эта — в серых тонах. Кто знает, если очень-очень интенсивно работать с этим особенным цветом, то, возможно, под конец он покажется красивым, по крайней мере реальным.
Я добрался до дома как в трансе и потерял сознание в самой середине Токио, то есть в новой спальне. На следующее утро Густав при виде моих многочисленных ран и капитально измазанной в крови шкуры от страха заорал во все горло и срочно отвез меня на своем «ситроене СХ-200» к лошадиному доктору. Тот мучил и донимал меня так, что во мне пробудились ужасные ассоциации с пытками Претериуса. Процесс исцеления тоже оказался темной тропой, полной страдания, и заставил меня проводить сравнения с печальной судьбой Клаудандуса.
Но между тем я великолепно отдохнул, набрался сил и совершенно выздоровел.
Синей Бороде и прочим обитателям района я не выдал, кто на самом деле был убийцей. Мне это показалось просто несущественным. Все должны были сохранить добрую память о Паскале. Потому что ненависть и месть были его чертами, а не моими. Подозрение, павшее на отца Джокера, я постепенно сумел рассеять, и мне также удалось исправить отвратительное впечатление, которое сложилось о нем у жителей района на ночном собрании. Теперь они считали, что проповедник переехал в другой район, чтобы продолжать распространять свое учение. Вследствие этого его тоже никто не считает убийцей, хотя весной жителей пряничного домика ожидает вонючий сюрприз.
Кто убивал собратьев, так и останется для других загадкой. Но никто не будет задаваться вопросом, почему больше нет убийств. И никто не будет ломать голову, вспоминая об ужасных событиях. Убийцы умирают, а с ними и мистические тайны, от которых у нас захватывало дух.
Для хорошего конца осталось сделать некоторые дополнения.
Начну с самой
А у другого холодное время одиночества уже позади. Мы с Синей Бородой сумели выманить Исайю из катакомб благодаря искусству убеждения и разместили его у старого, поглупевшего, добродушного владельца пивнушки по соседству. Он рыдал от волнения и радости, когда снова увидел синее небо после всех этих лет в подземелье. Свою первоначальную робость по отношению к другим собратьям, но прежде всего к людям, Исайя со временем поборол. Теперь он — полюбившийся всем талисман в этом притоне. Боюсь, время от времени он угощается спиртным за счет гостей и слишком охотно позволяет им баловать себя. Один только факт, что собрат принимает алкоголь, я нахожу достойным научного исследования. Если все пойдет хорошо!
Чудо-порода Паскаля заметно распустилась, а точнее говоря, теперь все больше представителей из старо-новых спариваются с нами, «стандартом», так что подрастающие поколения, очевидно, снова примкнут к прирученным животным. Со смертью Паскаля, кажется, они потеряли все преграды и часто нарушали границы чужих участков. Мою очаровательную возлюбленную Нхоцемфтекх я частенько вижу, она бродяжничает по садам, при встречах мы вежливо улыбаемся друг другу. Я с нетерпением жду, когда у нее опять начнется течка. Тогда снова вернется сладкое опьянение того волшебного утра, и мы вместе будем парить по галактике страсти, если только Конг не сунет свой нос!
Что касается такого рода желаний, я и Синяя Борода предприняли многое для будущего. После всех ужасающих событий мы встретим предстоящую весну и лето умиротворенными и вдохновленными, будем летать исключительно на крыльях любви.
Уже выглядывает солнце из-за серых снежных туч, безжалостно топит их и бросает свои первые лучи на компьютер, которым недавно обзавелся Густав. На днях я напечатал свои воспоминания о деле Клаудандуса. Что касается Густава, уже спустя пару дней он потерял всякий интерес к аппарату, потому что, несмотря на то что усердно читал шесть справочников, так и не разобрался в нем. Остается надежда, что Арчи подсобит ему, когда въедет в наш дом.
Я говорил, что каждая правдивая история заканчивается печально. Это верно лишь отчасти. Потому что наша жизнь ведь тоже история, которую рассказывает Бог. Мы пишем ее вместе с Богом. Мы, так сказать, соавторы. Наша свободная воля и его милость действуют вместе, но постоянно находятся в конфликте. Не все так плохо в этой истории. Итак, заканчивается история Клаудандуса, убийцы с одним смеющимся и другим плачущим глазом — в зависимости от того, откуда смотреть. Что касается меня, то я способен взглянуть на происшедшее с обеих сторон. Клаудандус, по понятным причинам, не мог этого сделать. Он воспринимал мир как средоточие ужаса. Он никогда не был счастлив, никогда не умел быть счастливым. Он ненавидел людей. Ненавидел весь мир. Он говорил, мы все не имеем представления, каков мир в действительности. Нет, это вовсе не так уж плохо. Но иногда нужно иметь трезвый взгляд на мир. Время от времени он кажется безумным.