Кошачий коготь

Клякса А.

Ян быстро продвигался вперед стараясь больше не вглядываться в происходящее в камерах. В голове билась единственная паническая мысль: "Нужно убраться из этого ада как можно скорее."

Добравшись до конца коридора, Ян уперся в тупик. Дальше пути не было. Он машинально огляделся по сторонам и наткнулся глазами на обитателя последней камеры. Им оказался молодой парень-подросток, на вид не старше шестнадцати лет. Он был крепко привязан кожаными ремнями к хирургическому столу. Смуглая кожа парня блестела в тусклом свете помещения от выступившего пота. Его черные кудрявые волосы

прилипли ко лбу. Широко распахнутые по-детски наивные голубые глаза испуганно озирались по сторонам. Он нервно кусал пухлые губы и недоверчиво поглядывал в сторону двух бородатых мужчин, одетых в светло-зеленые рясы. Мужчины о чем-то бурно спорили, но в итоги приняли решение. Один из бородачей в рясе подошел к парню ближе и тихо произнес:

– Не бойся сынок. Ты станешь очень сильным.

– Я не хочу, папа. Пожалуйста, не надо.
– жалостливо попросил парень и тихо заплакал.

Ян ощутил нарастающую тревогу в груди и приблизился к прутьям клетки.

Пока первый мужчина утешал сына, второй подошел с другой стороны, и протянул заботливому отцу железный шприц с большой иглой. Тот не раздумывая забрал медицинский инструмент и, с размаху умело, воткнул его в центр грудной клетки рыдающего парня.

Первое, что почувствовал Ян, как солнечное сплетение свело судорогой, а дыхание перехватило. К горлу подкатила тошнота, но быстро прошла. На смену пришел приступ кашля, от которого казалось, что легкие вот-вот покинут организм.

Стараясь справиться с неприятными ощущениями, Ян внимательно следил за парнем, тело которого затрясло в предсмертной агонии. А после он резко замер. Ян решил, что подопытный умер не выдержав нагрузки. Но не успел он об этом подумать, как парень издавая душераздирающий крик подскочил со стола. Кожаные ремни натянулись и, жалобно треща, полопались от напряжения. Шея парня покраснела и надулась. А затем принялась вытягиваться и расщепляться на три части.

Ян чувствовал, как его шея пульсирует и растягиваясь рвется. От боли темнело в глазах, но сознание не покидало его. Он ощущал каждую секунду трансформации словно сам проходил через нее.

Три головы подопытного постепенно покрылись красной чешуей и превратились в шипящих змей. И теперь пришел черед тела изменить форму.

Сперва Ян даже не придал значения легкой боли в суставах. Но спустя мгновение ему показалось будто каждую кость в организме сломали в нескольких местах. Обессиленно упав на пол он закричал настолько громко, что сорвал голос. Кости продолжали ломаться и крошиться, а суставы проворачивались по кругу. Из глаз Яна брызнули слезы, и он хрипло взмолился:

– Пожалуйста! Хватит! Остановите это!

Глава 47

Открыв глаза Ян обнаружил себя сидящем на полу "Кошачьего когтя". Он рыдал словно напуганное дитя и прижимался всем телом к Ифриту, который ласково обнимал его, и, поглаживая по плечу, приговаривал:

– Тише-тише. Все кончилось. Ты в безопасности.

Ян резко оттолкнул от себя существо и, поднимаясь на ноги, шокировано спросил:

– Что это за чертовщина была?

Боль отступила,

и он чувствовал себя гораздо лучше. Но воспоминания о пережитом все еще вызывали ужас.

– Это воспоминания существ, переживших Смутное время.
– пояснил Ифрит, и замявшись добавил.
– Точнее только малая толика того, что происходило тогда.

– Хочешь посмотреть еще, браконьер?
– беззлобно поинтересовался Циклоп, продолжающий натирать до блеска барную стойку.

Парень опасливо отступил назад. А Ифрит покачал головой:

– Не бойся. Достаточно того, что ты увидел. Большего твой организм не выдержит. Я не причиню тебе такую боль.

Закончив говорить Ифрит подошел к диджейскому пульту и, надев наушники, нажал на несколько кнопок. А затем принялся покачивать в такт головой музыке, которую слышал только он сам.

Ян продолжал стоять на месте попеременно поглядывая то на Циклопа, который принялся протирать бокалы, то на Ифрита погрузившегося в музицирование. Ни одного ни другого словно не волновало, что Ян выбрался из стеклянной камеры. Они не торопились нападать, связывать и заталкивать его обратно. Оба просто занимались своими делами, не обращая внимание на освободившегося пленника.

За спиной парня раздалось громкое шипенье. От неожиданности Ян испуганно подпрыгнул, и развернувшись увидел Дахака. Циклоп громко засмеялся, и похвалил трехглавого змея:

– Молодец. Подловил его.

Ян раздраженно свел брови, собираясь разразиться праведным гневом. Но тут же вспомнил шестнадцатилетнего напуганного мальчика, которому пришлось пройти через не человеческие пытки прежде чем покрыться чешуей и приобрести три головы. Злость тут же отступила. И Ян, улыбнувшись, сказал:

– Точно. Подловил. Я не ожидал подвоха. Молодец.

Дахака дружелюбно толкнул парня в плечо, и скрылся за водопадом. А из-за двери, расположенной с правой стороны от барной стойки, показался Фавн с подносом в руках. Быстро перебирая козлиными копытами он посеменил к бару, и поставил поднос на столешницу.

– Повар приготовил для браконьера.
– буркнул он, и поспешил обратно.

Прежде чем скрыться за дверью, Фавн кинул взгляд на Яна. Парень увидел, что у существа отсутствует один глаз, а половина лица покрыта шрамами от ожогов. Он сразу же вспомнил битву в Старом лесу, где встретил раненого Фавна. Мысль о том, что это было одно и то же существо, пришла в голову сама собой.

– Не стой там. Иди есть, пока горячее.
– обратился к парню Циклоп.

Ян неуверенно подошел к барной стойки и, сев на стул, внимательно заглянул в тарелку с аппетитным куриным супом.

– Не бойся - не отравлено.
– поспешил заверить его Циклоп.

– Вам нет смысла меня травить.
– пожал плечами Ян, беря в руки ложку и приступая к еде.
– Я нужен, чтобы снять чары с Пишачи.

– Твоя правда.
– кивнул Циклоп, и сурово предупредил.
– Но если будешь и дальше умничать, то я сам сверну тебе шею.

– Ладно.
– миролюбиво поднял руки Ян.
– Не горячись. Я просто сказал очевидное.

Затем, парень покосился на Ифрита, увлеченного музыкой, и поинтересовался: