Кошачья богиня
Шрифт:
Я обязательно к тебе вернусь.
Мы пойдем в парк, сядем на траву возле реки,
Я положу тебе голову на плечо.
О, слишком поздно!
В твоем сне уже другая женщина.
У нее тот же цвет волос, что и у меня.
Так не пойдет!
Ты называешь ее моим именем,
Ты не заметил подмены?
Хорошо,
Я могу управлять событиями во сне.
Так, это было в январе прошлого года,
Болезнь зародилась тогда.
Сейчас я вырежу ее, как кусок негодной кинопленки.
Этот кусочек боли изъят!
Теперь я бросаю его в измельчитель.
Все, болезни больше нет!
Теперь моим снам больше ничего не помешает!
О, ревность сильный двигатель!
Я не желаю, чтобы с тобой рядом гуляла другая женщина.
Твои сны для меня, мои сны-для тебя!
Я целый день ждала, когда настанет вечер,
Я целый день ждала, когда сон закроет мои глаза и ты придешь ко мне во сне!
Видишь, вот она я настоящая!
Подойди ко мне, я хочу поцелуев!
Девять копий самоубийц
Стоять на краю-страшно,
Стоять на краю тяжело.
Тело тянет упасть,
А мозг просит повременить.
Но больше всего хочется,
Чтобы тот, из-за кого собираешься спрыгнуть,
Пришел, и снял тебя с перил моста.
Странное чувство легкости пришло.
Мысль, что все наконец закончится, дает облегчение.
Девять миров ждут, когда решусь,
Девять моих копий стоят сейчас на перилах моста.
Каждая копия в слезах и смятении.
Я делаю шаг в пустоту!
Режиссер кричит: «Все, снято!»
Мой полет остановлен.
А мои копии падают на самом деле.
Ассистент по трюкам дергает веревку,
И просит наконец отвязать ее.
А мои копии в этот момент падают!
Копии не знают, что мое падение лишь фальшивка.
Это
Мои девять грядущих жизней уже израсходованы?
Нет, я так не хочу!
Я прошу перемотать пленку назад.
Назад, еще назад. Да, вот здесь!
Это место!
Мой любовник бежит ко мне!
Он успел!
Он снимает меня с перил моста,
Я обнимаю его и плачу,
Его футболка намокла от моих слез,
Но он прижимает меня все сильнее.
«Копии, видите, он любит нас!
Давайте будем жить!
Если не сейчас, то в одном из ваших миров,
Он спасёт меня!»
Давайте будем жить!
Глухой палач
Я не знаю откуда пришла,
И не знаю куда я уйду,
Соберу всех, что в жизни нашла,
Не пущу в дом к любимым беду.
Рост мой мал, я стою на краю,
А вокруг страшный грохот и дым,
Я жалею отчизну мою,
Тех, кто умер вчера молодым.
Я жалею всех, кто постарел,
Всех, кто с ужасом смотрит в окно,
Там за окнами снова обстрел,
И не важно рассвет иль темно.
Я жалею мужчин и детей,
Женщин, старых и молодых,
Мчит земля все быстрей и быстрей,
Просит войны отсрочить на миг!
Больно, плачет земля и кричит,
Просит муку уже прекратить,
Но он глух, губы кривит, молчит,
Просит бомбы еще подвозить.
Его сердце мертво, он палач,
Он не слышит, как люди кричат,
Хоть кричи, бейся телом, хоть плач,
В его бункер не виден закат.
Там, внизу, будет жить сотни лет?
Будет вечер встречать и рассвет?
Сможет счастье с семьею делить?
Он, который приказ дал убить.
Нет, есть суд, этот суд его ждет,
Высший суд его в зал призовет.
Что он скажет всем тем, кто позвал?
Конец ознакомительного фрагмента.