Кошак
Шрифт:
— Зачем ты здесь, псионец? — наконец не выдержал самый молодой из троицы. Его глаза пылали негодованием. — Почему вмешиваешься в нашу борьбу? Кто дал тебе такое право?!
Ну здрасте, приплыли! Я смерил парня безразличным взглядом. Однако подумав всё же решил снизойти до ответа:
— Да вот, понимаешь, сплю я с твоей боевой подругой. И мне неприятно сознавать, что моей женщине будут тыкать во все щели всякими приспособами. Там есть место лишь одной приспособе — моей, — и уже самому великовозрастному из троицы. — Ты ведь здесь старший? Утёр бы, что ли, сопли этим детям. Не понимаю, зачем они здесь. Мы не на утренник в детский сад собрались.
— Не
— Меня просили помочь бойцам. А кого я здесь вижу? Но ты прав, нужна конкретика. Если я вас сейчас превращу в пыль, это создаст лишь новые отходы, которые смешаются с прочими в этом дивном месте «силы». Вашей подельнице от этого легче не станет.
— Подельнице?! Ты называешь Нимфу жаргонным имечком криминальных ублюдков?! — до того молчавший молодчик подался вперёд, и старший чисто физически не смог удержать ещё и его. — Чего ты стоишь без своих полей, псионец? А?
— Ты можешь проверить, — лениво хмыкнул я в ответ.
Бездумно бросившегося в атаку парня я подсёк и заломил ему руку. Только в последний момент опомнился, что передо мной не валькирия, и только это спасло бойца невидимого фронта от перелома. Впрочем, ему хватило и моего секундного запоздания, чтобы завыть с вывихнутой в плече рукой. Я недовольно поморщился. Оказывается, рефлексы моего тела за эти месяцы совершенно сбились. Сложно разделять противников по уровню силы. Сложно соразмерять свою силу для генетически модифицированных во многих коленах, и для почти обычных людей. Придётся заново «ловить» нужную грань. Выходит, я уже стал настоящим республиканцем, раз именно по республиканкам сужу о личных возможностях других бойцов.
Второго молодчика судьба первого не остановила, однако я уже был учёным. Несколько аккуратных блоков, бросок, и парень замер рядом со своим товарищем. На этот раз руку удалось сохранить в целости: боец отделался лишь потерей сознания. Спокойно выпрямившись после броска, я повернулся к старшему «боевой» тройки.
— Тебе придётся как-то научить их не умирать при первой же возможности. О выполнении приказов речи не идёт — но хотя бы пусть голову в петлю не суют. Хотя это только ваше дело. Если хотят сдохнуть не за здорово живёшь — это только их дело. Мне на вашу борьбу плевать. Была б моя воля, я был бы уже далеко от этой песочницы.
— Зачем ты нарываешься?
— Послушай, мальчик. Ты говоришь с псионцем, а не с гопником из подворотни. Хорошенько уясни это. Вы ещё живы лишь потому, что с трупов я обещанное для эвакуации с планеты не получу. Но не советую испытывать моё терпение. Если ваш гадючник мне совсем надоест, я просто вырежу вас всех, кого знаю. Каждого. А потом пойду к республиканкам. Надеюсь, мне это зачтётся. Тем более, своё в постели они уже получили… Глядишь, и выторгую себе билет до Псио. А, «боец»?..
— Я понял, извини, — всё же выдавил из себя старший. Видимо, какие-то мозги у него всё же были, и сейчас они включились в работу.
А говорят, страх — это зло! Вон как мозги подстёгивает!.. И дело пошло. Мы прикинули совместную тактику на предстоящую операцию. Получив по мордасам, молодые да ранние поубавили гонор борцов с режимом, и начали рассуждать более-менее здраво. В итоге удалось согласовать существенные моменты, и уходил я если не удовлетворённым, то хотя бы не на взводе. Хотя осадок остался. Неприятный, сосущий. Именно на этих судьбоносных
Конечно, от встречи с подпольщиками я не ждал таких же ярких эмоций, как от встречи с разведчицей. Не та это братия. Но таких выкрутасов не ожидал даже от них. Чтобы сначала меня прокатить с «билетом» на свободу, а потом обвинять в том, что я сам ещё и виноват! Вот интересно, на каком этапе настоящий псионец начал бы убивать? А я ни на секунду не сомневался, что настоящий беспредельщик на моём месте уже бы утопил этих ненормальных в их же крови. Нужно будет потом показать Лиране записи. Так я лучше смогу прочувствовать грань, за которой для истинного псионца жизнь переходит в её противоположность. Естественно, не для него самого, а для ближнего его.
Но пища для размышлений в любом случае была получена. Совершенно незнакомая республиканка, ярчайшая представительница «белой плесени» феминизма, облизывала меня, как какая-то внешница, в то время как сами недавние внешники разве что глотку не рвали. Будто это я сам был виноват в происшествии с Нимфой! И ведь фиалка не получала на мой счёт никаких предостережений, никто от неё не требовал вести себя со мной так, как она вела. Это была целиком и полностью её собственная инициатива. Она ценила и уважала во мне республиканца, своего по духу, пусть и мужчину. У девочки даже сомнений не могло возникнуть, что кот, с россыпью серебра на груди, может подвести. И за игрушку она меня не считала по той же причине. Зато видела идеального партнёра для этой извечной республиканской игры, смеси безудержного секса и трепетного служения Экспансии. Боевого брата. Считала меня своей без пяти минут семьёй. Как можно не оправдать такое удивительное доверие? Вот и думай после этого, кто есть «белая плесень» на теле человеческой цивилизации!
Уютная комнатка озарилась светом, и внутрь прошёл мужчина в годах, облачённый в классическую форму охранителей, со знаками отличия командора. Я сидел в глубине помещения, в искусственно затенённой зоне, а потому охранитель не мог меня видеть. Как и предполагалось, офицер не обратил на меня никакого внимания, будто я был дополнением к двум притулившимся тут же креслицам и небольшому столику. Отработанным до автоматизма движением, за версту выдававшим военного человека, командор сбросил в стенную нишу приталенный китель, следом отправилась обтягивающая водолазка. Единственному свидетелю предлагалось полюбоваться обнажённым торсом. Что ж, за собой военный следил, это было хорошо. Мне совершенно не улыбалось имитировать пивной животик или ещё какие следы неспортивного образа жизни.
Мужчина меж тем направился в сторону ванной. Я ждал. Конечно, Нимфа в застенках отнюдь не развлекается, и как бы к ней уже не начали применять жёсткие методы допроса, но спешить в таком деле не стоило. Всему своё время в свете звёзд. Наконец военный закончил вечерний моцион и покинул душ, на ходу вытираясь. Быстро управился — как я и предполагал. Военные вообще отличаются привычкой всё делать чётко и быстро, без излишних рассуждений и умствований, не говоря уже о глубоко гражданской привычке понежиться подольше. Что только лишний раз подтверждало, что сам я ни разу не военный — по психотипам внешников. Когда у тебя целая стая валькирий под боком, быстро душ никак не примешь. Не дадут. Или сам не захочешь спешить к очередному раунду сексуального угара.