Кошка Шредингера
Шрифт:
– Нет, подруга, - пришло из непонятной дали.
– В холодильнике у меня лежат несколько салатов, паштет, йогурт и апельсиновый сок. Надо же чем-то питаться! Мышам мужского пола ничего не угрожает. Я вполне довольна и счастлива, и я, естественно, твоя ровесница, тут уж вариантов нет...
– Ты читаешь чужие мысли?!
– Боже упаси. Я отслеживаю свои собственные. Ты и есть я...
– .....! (Мои пальцы сами выбили непечатное слово - впрочем, какое же оно непечатное, вот же, на экране напечаталось и ушло по кабелю в даль, светлую - или темную, пока непонятно...)
– Тихо-тихо.
– А как мне еще реагировать, мать твою!
– Не забывай, мать у нас была одна. И в моей реальности, кстати, родителей тоже нет. Ведь они умерли еще до того, как я научилась регулировать всю эту бодягу.
– Значит, ты не всегда это умела?
– немного начала успокаиваться я.
– А я когда появилась? После того, как ты научилась?
– Помнишь, как я... как ты... Ну, короче помнишь этот дурацкий дом отдыха, "Солнечный"? Помнишь реальность смерти?
– Ты тоже помнишь это?
– Ну а как же? Это же была и я тоже... Мы обе были там, и мы тогда были одним. Мы закрыли эту реальность, ты это прекрасно помнишь. Ты вспоминала об этом вчера вечером, - и я тоже.
– А потом?
– А потом получилось раздвоение. Ты - самый ранний отделившийся вариант после того события. Фактически мы с тобой - одного поколения.
– Как же я отделилась?
– Ты не пошла устраиваться в аспирантуру. Ты не пошла - а я пошла.
– Ты, получается, бабочка, которая из меня вышла?
– Нет, я - я... теперь я инвариант. Но тогда да, тогда я была первой бабочкой, вышедшей из тебя. Потом их было много. Я наблюдала за вами. Одна за другой вы... мы... они... уходили в большой мир, а ты оставалась как пустая оболочка... Я была всеми нами... вами... ими... Была и остаюсь, естественно.
– Погоди...
Я просмотрела начало нашего диалога и скопировала две реплики: "Значит, некоторые варианты реальности ты просто убиваешь? И некоторых "тебя" не стает?" - "Да, неудачных, несчастных, больных и одиноких "меня" просто не стает. Я их не терплю."
– Вот этого не понимаю, - продолжала печатать я.
– Я вполне подхожу под определение несчастных, больных, одиноких "тебя" - однако же ты меня не... "убила". Это как понимать?
– А, вот что! Ну... во-первых, ты даже не представляешь, какие были бы по-настоящему несчастные, больные, одинокие "я" или, если хочешь, "ты" - если бы я их не убивала. А во-вторых... я как раз хочу попросить у тебя прощения. За то, что тебя оставила.
– Ничего себе! Оставила... Как о несостоявшемся аборте!
– Ну, это почти так и есть. Но тут имеются некоторые обстоятельства. Я не могла не оставить тебя.
– Это почему же?
– Потому что... На самом деле ты не самый плохой и несчастный вариант. Ты - просто нейтральный вариант.
– Да?! А сама пробовала? Так жить?
Пучок смайлов:
– Ты так и не поняла? Я не только пробовала, я и сейчас так живу. В качестве тебя. Это же я живу...
– Да, но я живу только так, а ты живешь, кроме этой жизни, какие-то там еще... красивые и радостные... Там, наверно, у тебя есть любимые мужчины, дети, творчество, наука, что там еще у тебя? Гавайи...
–
– Отлично! Швейцария! Никто не спросил меня вообще, может быть, я тоже хочу в Швейцарию? Или на Гавайи? Нет, мне вы отвели только эти лужи, грязь, темное окно на девятом этаже, когда я возвращаюсь с работы... Мило!
– Это - равновесие реальности...
– Что еще выдумали?!
– Нельзя иметь только благоприятные, абсолютно счастливые варианты. Реальность начнет... Ну, не могу это никак назвать, кроме традиционного слова "глючить". Начнет приводить сама себя в равновесие. Посыплются, просто-таки попрут неблагоприятные "ветки", так, что только успевай подчищать.
– И ты кинула ей в жертву меня? Как сапоги медведю, когда он за тобой гонится?
– Это... это было наименьшее зло. Твой вариант нейтрален...
– Кому нейтрален, а кому как...
– Ты - нижний допустимый предел благополучия... или верхний - неблагополучия для моей реальности. То, что я отсекла реально - это был кошмар. Ты - не кошмар.
– Я - это кошмар. Ты не можешь понять... У меня никогда не будет детей.
– У других, которых я отсекла, дети были бы, но они потеряли бы их очень рано. Что хуже?
– Иди ты со своим принципом меньшего зла в... знаешь куда?
– Догадываюсь, куда примерно. Но я-то к тебе совсем с другим.
– С чем это? Вот не думала я, что я такая сволочь... оказывается. Ведь ты - это вроде как я... И надо же, как я могу обращаться с человеком! Заставлять его жить невыносимую жизнь!
– Постой, подруга. Я? Я заставляю тебя жить такую жизнь? Ты что-то путаешь... Я просто оставила твой вариант в реальности, не убила его, и все. Все твои выборы ты сделала сама. Ты не пошла в аспирантуру, ты не пошла на курсы, ты не позвонила той женщине, которая хотела помочь тебе с работой, ты не пошла в ту компанию, куда тебя звала Танька, ты не пошла на свидание с Вадимом, ты не поехала в отпуск в Питер, ты не пошла тогда в поход, помнишь? Ты только и делала, что НЕ шла, НЕ поступала, НЕ делала, НЕ ездила, НЕ звонила, НЕ читала, НЕ смотрела, НЕ писала, НЕ, НЕ и НЕ. А все остальные варианты - они отслаивались от тебя, когда ты НЕ делала этого. Они, как раз, все это делали. И, как ты выражаешься, "улетали, как бабочки, в светлую радостную жизнь, оставляя тебя как пустую оболочку". Я лишь не убирала оболочку.
– Блин...
– Вот именно, блин.
– Ну и что теперь? Я ведь, такая, зачем-то тебе нужна в твоей реальности? Чтобы равновесие мной такой поддерживать? Ты же меня не убила... и теперь не убьешь?
– Теперь - убью, - пришло из таинственного зазеркалья.
Я молчала. Не знала, что ответить, - молча таращилась в экран.
– Ау!
– окликнула меня Ирина-Кошка, мой инвариант и вершительница моей судьбы.
– Ты не бойся - я тебя так убью, что тебе будет хорошо, - продолжала она.
– Завтра снова тебе позвонит Вадим, и, по своему старому алгоритму, ты не должна была бы пойти с ним на свидание. Но я вмешиваюсь сейчас в твою жизнь и говорю: пойди. Тупо возьми и пойди. Увидишь, что будет потом...