Кошка в сапожках
Шрифт:
Около бассейна с пеликанами стояла Ольга.
– Ты где была? – возмутилась она. – Я ведь не умею в одиночку менять воду в бассейне. Скоро обязательно припрутся детишки с родителями смотреть на птичек, еду им принесут, а вода воняет и помёт поверху плавает!
В сторонке стояли кордебалетные стройненькие Диля, Лиля, Анжела и Наина. Хихикали, запахивая после душа на себе атласные халатики сорокового размера. Одинакового роста в гриме они тоже выглядели одинаковыми, а сейчас была видна и разница в возрасте, и в национальностях.
– Давай,
Пять белых птиц с длиннющими клювами смотрели на меня и вытекающую воду из бассейна несчастными тёмными глазами. По воде плавал их помёт.
Какие же какие гадёныши обрезали им роскошные чёрные окантовки белоснежных крыльев, лишив их возможности летать? Эти птицы из Калмыкии теперь навсегда были привязаны к небольшому дачному пластиковому бассейну, а зимой страдали от морозов.
– Оля, я тащу шланг от душа, а ты пока сгребай помёт вокруг бассейна, я его отнесу на помойку.
Птицы, поняв о чём идёт речь, важно расположились на бетонном полу и присели гузками на своих лапах-ластах. С королевским спокойствием смотрели как им очищают акваторию и иногда вспархивали огромными крыльями, трясли желтыми подклювными мешкам и довольно гоготали.
Горластые птички достались Шапито практически бесплатно. Когда весной наши трейлеры заехали на бетонную площадку, то на ней, кроме пустых банок и бутылок из-под пива и водки, стоял огромный пластиковый шалаш, а рядом туристическая палатка.
Из палатки выскочил старичок и, приглаживая волосы, поспешил к УАЗу «Патриот» Виктора Павловича, на котором не только было написано «Цирк», но и нарисованы акробаты и мелкие собачки.
– Наконец-то! – Радостно орал старикашка. – Еле дождался вас! А то моя бабка меня без соли ест, у нас же посевная на даче! Картоху сажаем! Чеснок озимый полем! До свидания!
И, не оглядываясь на шалаш, потрусил к автобусной остановке.
Ничего не понявший Виктор Павлович отогнул край пластиковой стенки и встретился взглядом с карими взглядами пяти белых птиц. При виде его они требовательно загоготали.
– Лови его! – опомнился директор Шапито, показывая на резвого старика у остановки.
Первым за бывшем стариком помчался Виталик, а за ним его напарник Толик и велосипедист Славка. Пойманного деда они принесли на руках и поставили перед Виктором Павловичем.
– А теперь объясни, мил человек, что здесь происходит?
– Выпить есть? – чуть не плача спросил старик. – Меня к ним, к птицам этим, приставили сторожем. Пять дней я их то кормлю, то говно убираю. Народу собирается!.. – Старик взял протянутый ему Аркашей белый стаканчик с пивом и взахлёб выпил. – Днём выгуливаю пеликанов по площадке. Три раза их пытались украсть! Один раз подростки-хулиганы, а один раз мужики. Им захотелось одну птицу поджарить на закусь к водке. Видеть я их не могу, в смысле пеликанов! – торопился с объяснениями сторож. – Ну, я пойду.
Не дождавшись
– Всё равно ничего не понял, – растерялся Палыч. – Что делать-то с птичками?
– Та надоть ийтить до отдела культуры, запытуваты инспектора по циркам. Но то, ты сам, Палыч, сробиты. – Авторитетно заявил Аркадий.
– Вот ты и иди. А мы пока будем здесь обустраиваться и ставить шатёр.
Часа через три, когда установили обе штанги, на которых крепится шатёр Шапито, вернулся Аркадий. Он мелко хихикал в кулак с профессиональными мозолями.
– Короче, Палыч, повеситы на наш баланс этих пеликанов, пока с ликарни нэ выйдэ их дрессировщица.
– Что-то я не помню ни одной дрессировщицы с пеликанами, только с голубями и крупными попугаями, – напрягся Палыч.
– Она, Нина та, скупыв их в каком-то мелком звирынце, где тони почему-то повылуплалися на свет сразу все. До этого она гоняла по арене голубей. – Снова хихикнув кулак, Аркадий продолжил. – Я видываты её в больнице. Лежаты в отдельной палате, на голове чалма, в планшете смотрит бабский сериал. Обручального кольца нэма.
– Да хрен бы с её кольцами. Когда она заберёт своих пеликанов? – Возмутился Палыч. – Они так орут, у меня голова раскалывается.
– У Ныны Владимировной стресс после сломатой ноги. Нэрвничает она. Птычек трогать ни-ни, больших грошей стоять.
– Ты узнал, из чего состоит её номер, придурок?
– Та я не понял, шо там за спецыфыка. Баба больно горластая, ругается… Послала в она меня на хрен, – признался Аркадий.
Следующим в больницу отправился Виталик. Сменил старые треники на новый спортивный костюм, прикупил по дороге жёлтых недорогих хризантем, а себе четвертинку водки для храбрости.
Вернулся глубоким вечером, когда остальные артисты уже полностью собрали и установили и зрительские ряды, и конструкции для акробатов.
Пьяненький и довольный радостью мартовского кота Виталий пил пиво и докладывал отцу:
– Ей, Ниночке, лет сорок, выглядит хорошо, но от неё все сбегают. Зверинец, который её приютил, после того, ка она чуть не засудила очередное Шапито в Карелии, снялся с места и уехал в неизвестном направлении, не оставив адреса. На звонки Нины никто не отвечает.
– К представлению ближе, к номеру! – рявкнул Палыч. – Казанова хренов!
– Лёгкие качели крепятся к трапеции под куполом, – тут же стал объяснять Виталик. – Нина просто раскачивается, размахивая длинными белыми рукавами своего костюма, такого же белого, как крылья пеликанов. Изюминка номера в том, что она кидает из серебристого ведёрка живую рыбу птицам и те, тр-р-репещ-ша крыльями. – Виталик даже показал, как это должно выглядеть… – Ловят рыбку и гогочут от удовольствия. И так минут десять… – вещал Виталя… – Пиво ещё есть?