Кошка в сапожках
Шрифт:
В низкой коробке спала персидская рыжая кошка и несколько котят. Но назойливого кошачьего пуха не было.
– О-о, ты здесь и полы моешь.
– Ты мне тоже не слишком нравишься. – Настя достала из-под кровати большой черный пакет со старыми кроссовками и комбинезоном разнорабочего защитной расцветки. Не очень чистый. – Держи, переодевайся.
Сергей взял комбинезон двумя пальцами, понюхал.
– А постирать можно?
– Постирай. Только не удивляйся потом, что те, кого ты боишься, вычислят тебя с первого взгляда. Носки
– Двадцать семь.
– Тем более. Часы снял?
– Первым делом.
– Ну, хоть на это ума хватило. Мне пора животных кормить.
Настя прошла к выходу, остановилась.
– Сколько платить будешь?
– Пять сотен в день. Думаю, с тебя и этого хватит.
Молоденькая женщина, глядя в низкий потолок бытовки, проворчала: «Угу», и, прихватив с узкой раковины губку, привычно протерла столик.
Сергей расстегнул пиджак, вытащил из брюк темную рубашку и кивнул в сторону стены бытовки.
– Там странный гогот раздается, что за птицы?
Прислушавшись к ору за окном, женщина легко отмахнулась:
– Пеликаны. Бестолковые птицы, не то что Матильда.
– Кошка твоя? – Сергей снял костюм, не стесняясь, оставшись в трусах и стал надевать комбинезон.
– Кошка? Нет. Матильда – это медведица в восемьдесят килограммов веса.
Сергей втянул живот, натягивая брюки комбинезона на лямках.
– Маловато весит для взрослого медведя.
Настя развела руки, как бы признаваясь в личной вине.
– Она карлица. Не выросла.
Как выбрать любимую
– Да пошел ты, Александр Евгеньевич в жопу! Если больше, чем на полпроцента поднимешь цену на спанбод термоклеевый для кроссовок, я не только откажусь от твоих поставок в пользу Казахстана, но и не поленюсь, лично подъеду и набью рожу. Понял?
– Иван Петрович, ты тоже пойми меня, – гудел в телефонной трубке низкий голос. – Всё дорожает, типа энергии, типа бензина, типа зарплаты…
– Не имей мне мозги! – Иван стукнул толстым кулаком по столу, отчего подпрыгнул ноутбук и стопка договоров в прозрачных файлах. – Присылай новые цифры, или ты, «типа», останешься без заказчика, и тогда разбирайся со своими проблемами без моей обувной фабрики. Жду договор!
– Ваня… – В телефонной трубке вздохнул мужской голос. – Ты бы не орал не по делу, да ходил бы, оглядываясь. Давишь ты не по делу, типа не по совести.
– Совести? Да пошел ты!
Грохнув телефон на стол, Иван взял серебряную ажурную рамку с фотографией пушистой рыжей кошки с янтарными глазами. Его любимая и дорогая, в прямом смысле этого слова, Черри.
На снимке рыжая пушистая кошка шла по зелёному полю в красных крохотных сапожках. Тесёмки от них были завязаны на спине, под густой шерстью были не видны и казалось Черри гуляет сама по себе «кошкой в сапожках».
Сапожки он заказал
Коробка с сапожками стояла в шкафу, где был спрятан личный сейф. По привычке он открыл его, проверяя наличные деньги и карманный «Браунинг».
Он скучал по Черри. Прошло полтора месяца с её пропажи, а он не мог успокоиться. Куда могла деться персидская кошка небывалой красоты и стоимости?
– Двести человек на фабрике зарабатывают деньги, семьи свои кормят. Я их детям детсад восстановил, а они не довольны, – жаловался он фотографии единственного любимого существа. – Да, я не всегда выписываю премии, ясли-сад вмещает не всех детей. Так пусть меньше рожают! Не хрен нищету плодить!.. – Он поцеловал фотографию кошки узкими губами, странно смотрящимися на его широком лице. – Где же ты, беглянка моя, бесценная?
Воспитанник детского дома, он в девятом классе, выстроил себе схему будущей успешной жизни. План на жизнь выглядел так: квартира-дом, обязательно престижная любовница. И уникальная кошка, плюс собственная фабрика, образованная девственница жена, у него пост губернатора, а там и – пост Президента.
Но начинать стоило с малого. Почти в каждом доме или квартире одноклассников «из семейных», куда Иван ходил в гости, была кошка. В частных домах их Городка были и собаки, но в квартирах не всегда. А кошки – у большинства, и для Ивана они стали символом свободы и нормальной, не детдомовской жизни.
Он поклялся, что у него будет самая красивая и дорогая кошка.
Одним из немногих он закончил одиннадцать, а не девять классов. На высшее образование Иван решил пока не заморачиваться, он и так умный, пусть другие корячатся, а он сразу будет зарабатывать деньги.
И он их заработал.
В четырнадцать лет Иван официально устроился на обувную фабрику Городка. Каждые выходные и на каникулах работал то разнорабочим, то грузчиком, то заливщиком форм для подмёток кроссовок и резиновых сапог.
Уже в шестнадцать лет организовал из своих же, детдомовцев, «бригаду» в пять человек и подворовывал «случайно» не учтённую продукцию. Продавали надёжные и качественные офицерские сапоги, и военные ботинки в сельские автолавки и на рынки. Средней стоимости кроссовки и туфли большим спросом не пользовались.
Детдомовцы, привыкшие к жесточайшей дисциплине, даже если попадались с товаром на рынке, никогда своих не сдавали.
Быстро поняв, что лучше не воровать, а участвовать в процессе производства обуви, с семнадцати лет Иван перевёл детдомовцев рабочими в цеха фабрики и стал их бригадиром.