Кошка

Золтиков Михаэль

— Пропустить!

Полосатый столб поднялся, и мы въехали во Францию.

В моей памяти всплывает другая сцена, когда я вспоминаю об этом загадочном человеке. Произошло это уже в Париже.

Идя по следам «Кошки», мы посещаем места, где она бывала, реконструируем эпизоды, в которых участвовала эта необыкновенная женщина.

Хотелось бы побеседовать со всеми, кто знает о ней больше, чем написано в газетах. И тут Хуго Блайхер говорит, что к таким немногим людям относится одна женщина. которую зовут Сюзанна Лоран.

— Кто она, эта Сюзанна? — спросил я.

— Самый

порядочный человек, которого я встречал в жизни, кроме своей супруги, — ответил он. — Сюзанна — умная французская патриотка, но совсем другого типа, чем «Кошка». После войны французские власти приговорили Сюзанну к трем годам тюрьмы за то, что она подарила свою дружбу мне, немецкому унтер-офицеру, контрразведчику.

Мой спутник замолк, словно поглубже окунулся в прошлое, а потом вздохнув, продолжил:

— Но самое удивительное то, что Сюзанна эти три года содержалась в соседней с «Кошкой» камере в одной и той же тюрьме. Именно эти две женщины сыграли в моей жизни, в моей военной карьере такую выдающуюся роль, и именно они. такие разные и непохожие друг на друга, разделили одну и ту же судьбу. Я считаю, нет никого другого, кто знал бы «Кошку» так же хорошо, как Сюзанна.

— А как мы разыщем Сюзанну?

— Сам не знаю. У меня ведь не осталось никаких связей, которые вывели бы на нее. После всего того... — Тут он прикусил губу. — Видимо, она давно вычеркнула меня из своей жизни. Понятия не имею, что с ней стало. Я знаю лишь фамилию и адрес ее сестры, которая вышла замуж за фермера и жила недалеко от Гавра.

33

2 Зак. 12622

Не говоря ничего своему спутнику, я поспешил отправить сестре Сюзанны Лоран телеграмму с просьбой помочь нам, Хуго Блайхеру и мне, найти Сюзанну.

Ранним утром следующего дня меня разбудил телефонный звонок.

— Междугородний из Гавра, — сказала барышня с телефонной станции.

И тут же в трубке раздался голос:

— Алло, здесь Сюзанна, где Хуго?

— Он здесь, в отеле, но еще спит. Разбудить?

— Пусть поспит, но скажите ему, что я сейчас же сажусь в поезд и через три часа буду в Париже. Хуго должен встретить меня на вокзале Сен-Лазар. Поезд прибудет в 11-57.

В телефоне смолкло, и я в некотором замешательстве медленно положил трубку на рычаг.

«Что за странный человек этот Хуго Блайхер? — подумал я. —Из-за него молодая женщина просидела три года в тюрьме. Потом много лет он молчал и не подавал признаков жизни. Но стоило ему объявиться, как она стремглав бросается к нему, хотя он принес ей много горя и несчастья. Видимо, этот Хуго Блайхер на самом деле настоящий Дон Жуан, которого женщины не в силах забыть?! Был ли столь неотразим этот опасный контрразведчик? Встретила ли в нем «Кошка», женщина пылкой страсти, равного ей по своим сексуальным возможностям мужчину и достойного противника? Недооценила ли она его или же саму себя, да так, что ей пришлось ему уступить?

И что за штучка эта Сюзанна? Какую роль она сыграла в его жизни, что у нее общего с «Кошкой», кроме того, что ей пришлось сидеть в одной тюрьме вместе с знаменитой шпионкой?»

Позже защитник «Кошки» мэтр Альберт Нод вручил мне бумаги, среди которых я обнаружил

протокол допроса Сюзанны Лоран, давней любовницы Хуго Блайхера. Привожу ниже выписки из него, чтобы читатель мог составить непредвзятое мнение об этой женщине и тогдашней обстановке.

Сюзанна Лоран на состоявшемся против нее после войны судебном процессе по обвинению в коллаборационизме показала следующее:

«Я, не состоящая в браке Сюзанна Лоран, проживающая сейчас в Париже, признаюсь, что в течение нескольких лет вела совместную жизнь с унтер-офицером германской военной разведки и контрразведки Хуго Блай-хером. Он был моей большой любовью.

Познакомилась я с Хуго Блайхером вскоре после подписания перемирия между Францией и Германией. В то время я владела небольшим кафе в городе Кан, что в Нормандии. Однажды во время обеда он, одетый в штатский костюм, зашел в мое заведение. Любовь между нами возникла, как говорится, с первого взгляда. Скоро я стала его любовницей.

В свое оправдание могу сказать следующее. Мне тогда только что исполнилось 25 лет, и у меня было еще мало жизненного опыта. А он вызвал у меня такое сильное чувство. которого я никогда не знала ни до, ни после, избавиться от этого чувства не помогли ни разумные доводы, ни трезвые сомнения. В то время Хуго Блайхер был еще простым солдатом в тайной полевой полиции. Поначалу его служба состояла в том, чтобы расследовать всякие мелкие происшествия, например, кто из французов повредил телефонную линию, которой пользовались немецкое воинское подразделение или учреждение, и тому подобное.

Тогда я поселилась вместе с Хуго Блайхером и четырьмя его сослуживцами по ТПП на частной квартире. Я вела их хозяйство: готовила еду, стирала белье, штопала носки...

Я протестую, что меня обвиняют в сожительстве со всеми немецкими солдатами. Я любила одного только Блайхера и была ему верна.

Через некоторое время Хуго Блайхера и его сослуживцев перевели в Шербур. Он получил продвижение по службе и стал унтер-офицером. Я осталась в Кане одна. Ведь там был источник моего существования, мое кафе. Но оставшись одна, я поняла, что не могу жить без Хуго. Поэтому я продала кафе, как только нашелся подходящий покупатель, и, не говоря ни слова своему любимому, выехала к нему в Шербур. Там, как и в Кане, мы сняли частную квартиру и поселились вместе. Четверо его солдат тоже жили вместе с нами...

Это верно, что германское командование запрещало совместное проживание немецких солдат с француженками на частных квартирах. Начальство часто присылало контролеров и в нашу квартиру. Но немецкие патрули заранее предупреждали Хуго, что у нас будет проверка. Солдаты любили его и старались оградить от неприятностей. Тогда мне приходилось прятаться в шкаф или под кровать...

Сослуживцы Хуго Блайхера всегда относились ко мне порядочно и уважительно. Все они были отцами семейств, в гражданской жизни являлись уважаемыми людьми у себя на родине и как оккупанты вели себя во Франции безупречно. Меня они считали супругой своего товарища и ни разу не позволили себе обидеть меня жестом или словом. Могу сказать, в то время я чувствовала себя счастливой...