Кошка
Шрифт:
По утверждениям Петра Филимоновича, Сима – кошка лечебная. Она тоже долгожительница и ровесница своего хранителя, каковым для Симы, собственно говоря, и является сам Пётр Филимонович. Подобные отношения повсеместно практикуются в среде кошек-целительниц. Все они обладают целым букетом сил: боль исцеляют за пару минут, обострения – за два получасовых сеанса, хронические болезни – за пять аналогичных сеансов, переломы – за час. Но благосклонность кошки распространяется не на каждого потенциального пациента, а лишь на ту категорию людей, кто стремится осознать, отчего
– Ведь ни одна болезнь не даётся нам случайно! – Увещевал Пётр Флимонович и тут же пояснял, видя округлённые глаза ребят. – Прежде чем проявиться в видимом мире, болезнь, а точнее некая негармоничность, неправильность, должна сгуститься в мире духа и души до такой степени, чтобы стать видимой. Представляете, какая сила требуется энергии, чтобы превратиться в материю!?!
Дети прекрасно понимали, хотя школьный курс физики пока ничего из вышеописанного не разъяснял, но наслушавшись подобных рассказов от Петра Филимоновича, они уже кое в чём разбирались. Внимать его историям о загадочных свойствах энергии и вещества было в высшей степени завораживающим занятием!
Итак, вернёмся к Симе. Она, как всякая разумная кошка, сама выбирала себе пациентов и лечила их. Нельзя не сказать, что целительными способностями обладают все кошки и коты, но в значительно меньшей степени, чем эта, специально пестуемая порода.
Каждые полвека Сима и подобные ей, как правило, рождают по пять котят. Нетрудно сосчитать, что у нашей Симки, таким образом, должны были уже появиться прапраправнуки. Но она не собиралась останавливаться на достигнутом, до самого конца, в пределах отведённых ей пятисот лет, кошка была намерена исполнить свой материнский долг в полной мере.
4 глава. У хранителя
Денис нажал на кнопку звонка. Она была старого образца, приятно выпуклая круглая и жёлтая. Можно было вполне обойтись и без этого действия – Пётр Филимонович не запирал дверь, – но ребята старались соблюдать этикет.
На пороге показался хозяин квартиры в халате и тапочках. По всему видимому, он только что вышел из ванны и расплывался в добродушной улыбке хорошо отдохнувшего человека. На самом деле Пётр Филимонович был обыкновенным квартиросъёмщиком, но в независимости от того, где он обитал, его окружала атмосфера уюта и домашности.
– Проходите, милости просим! – Вместо приветствия произнёс старик.
Говоря во множественном числе, он, конечно же, имел в виду и Симу, которая тоже будет рада приходу дорогих гостей.
Из кухни, являвшейся продолжением коридора, потянуло такими родными ароматами: чая из листьев чёрной смородины и клубничного варенья. Дети разулись, помыли руки в крохотной ванной и направились в кухню, где Пётр Филимонович уже расставлял чашки и блюдца. За окнами его третьего этажа начинало смеркаться, потому хозяин зажёг светильник, висевший на стене справа, и медленно, жестами знатока разливал чай.
– Как ваши школьные успехи? – Спросил хранитель. Он никогда не начинал разговор, не поинтересовавшись
Алёна вкратце рассказала о новом учителе физкультуры, Денис тоже выразил своё недовольство этим субъектом, и плавно перешли к не придуманным историям Петра Филимоновича. Сегодня он раскрыл ребятам тайну зеркала в своём доме.
– Когда я переезжаю с места на место (это порой приходится делать нередко), а следовательно, меняю квартиры, то обязательно выясняю, есть ли в доме зеркало.
Денис свёл брови на переносице, возмущённый тем, что мужчина так заботится о своей внешности. Мальчик считал это излишней тратой времени.
– Причём зеркало должно быть обязательно в полный рост, – продолжал хранитель, – иначе в нём вообще нет никакого смысла. А необходимо оно нам с Симой, – кошка в этот момент как раз запрыгнула ему на колени. Она тоже любила такие посиделки, – для перемещений в пространстве. Когда приходит время менять квартиру, я просто оставляю оплату на видном месте и мы с Серафимой вступаем в зеркало.
– Как это?! – Вырвалось у Алёны. Девочка всегда считала зеркала необычными вещами и новость о том, что они способствуют перемещениям, её взбудоражила. В детстве она много читала о Зазеркалье.
– Запросто! – Весело подхватил Пётр Филимонович. – Берёшь и вступаешь, то есть заносишь ногу и она…
– …проваливается в неизвестность… – Докончил за него Денис, погружённый в собственные ассоциации.
– Да нет же, попадаешь в лес. Там темно и страшно, кто-то всю дорогу воет поблизости, но бояться не следует. Лично я, сколько перемещаюсь, до сих пор никого не встретил. Идя по тропинке, каждый раз спотыкаешься о камень. Он лежит здесь неспроста, его надо поднять и нести на край леса. А там… Впрочем, это уже другая история…
Пётр Филимонович замолчал, а дети, словно сговорившись, одновременно вскочили со своих стульев и кинулись в комнату, которая была единственной в квартире и служила хозяину и спальней, и кабинетом.
Слева, прислонённое к стене, в ней стояло высокое узкое зеркало. Денис первым дотронулся до него, желая проникнуть на ту сторону, но стекло осталось таким же твёрдым, каким бы осталось любое зеркало в доме любого человека. Мальчик разочарованно отступил. Сомневающаяся, Алёна сделала свою попытку проткнуть пальцем волшебную мембрану. Нет, ничего не выходило.
Позади послышался привычный смешок:
– Ну, и резвые же вы, ребятки! Прежде чем пройти в портал, нужно нагреть зеркало силой мысли, а на это уходит ой как много времени!..
– Сколько? – Тут же спросила Алёна. Ей не терпелось попасть в Зазеркалье.
– Ну-у-у… Ко мне тут недавно гости приходили, – он кивнул на отражение подростков, – так они сказали, что им понадобилось два часа непрерывного намерения. Но это весьма молодые люди, неопытные новички, у меня же на расплавление зеркала уходит минут тридцать-тридцать пять. Хотя зачем вы спрашиваете, у вас всё равно ничего не получится! – Он снова усмехнулся, на этот раз тому, как вытянулись лица ребят. – У вас нет ни ключей, ни навыка правильно желать.