Кошки бродят по ночам
Шрифт:
Глава 18
А что я с этого буду иметь?
Элси Бранд подняла голову, как только Берта открыла дверь.
– Доброе утро, миссис Кул.
– Здравствуй, – сказала Берта, прошла через приемную и опустилась на стул, стоящий около стола Элси. – Я выгляжу как божий гнев… И чувствую себя соответственно.
Элси улыбнулась:
– Я прочла в газете, что тело было обнаружено частным детективом, женщиной, которая работала по этому делу. Полагаю, что это потребовало большого напряжения. Вам удалось
– Я даже глаз не сомкнула.
– Неужели все так плохо?
Берта хотела что-то ответить, но передумала и вместо этого взяла сигарету.
– Я бы все отдала, чтобы здесь оказался Дональд.
– Да. Могу себе представить, как вам его недостает. Но ведь вы не работаете над этим случаем, не правда ли?
Берта молча зажгла сигарету. Элси продолжала:
– Насколько я поняла, Эверетт Белдер забрал у вас это дело?
– Элси, если мне не с кем поговорить, я тупею. Дело не в том, что ты можешь дать мне какой-нибудь проклятый дельный совет, – поспешно прибавила она, – но мысли всю ночь напролет бродили в моей голове. Я так глубоко увязла, что не могу выбраться и боюсь идти дальше.
– Вы хотите сказать, что глубоко увязли в деле Эверетта Белдера?
– В этом проклятом деле об убийстве.
– Полиция считает, что это убийство? Как я поняла из репортажа, это был несчастный случай. Она оставила мотор включенным…
– Полиция думает, что это убийство. Я думаю так же. И это и есть самое настоящее убийство. Я пыталась срезать углы и оказаться более ловкой – но запуталась.
– Я не представляю, как это может оказаться убийством, – сказала Элси. – Полиция в этом уверена?
– Уверена. Они знают, кто это сделал. Это вовсе не обычное дело об убийстве, где ты размышляешь, кто является виновной стороной. Здесь ты знаешь, чьих это рук дело, а он сидит за твоей спиной и смеется в рукав. И во всем этом проклятом деле есть только одно слабое звено, за которое я надеюсь ухватиться. Мне бы следовало пойти к сержанту Селлерсу и выложить на стол свои карты, но я боюсь это делать. Нужно было вовремя рассказать обо всем полиции, а теперь это может принять для меня скверный оборот.
На лице Элси выразилось сочувствие.
– Почему же вы не рассказали?
– Будь я проклята, если знаю почему, – призналась Берта. – Меня, конечно, встревожило, что сержант Селлерс выхватил у меня из рук третье письмо и не рассказал, что в нем было. Ну его к черту, он никогда и не расскажет. Тогда я подумала: «Хорошо, приятель, убирайся к дьяволу. В следующий раз, когда я попытаюсь помочь тебе выбраться, ты еще об этом вспомнишь!»
– Я отлично представляю, что вы чувствуете, миссис Кул. – И улыбка мелькнула в глазах Элси. – Тогда я решила, что сержант Селлерс что-то затевает.
– Мне было очень неприятно, – призналась Берта. – Я пораскинула мозгами и решила, что скорее увижу его в аду, чем удостою такой великой чести, как хорошая мысль о нем. Полагаю, что во всех
– Зачем винить его за то, что вы получили ключ к разгадке?
– Я хочу обвинить его за тот путь, которым я ее добыла. Я привыкла руководить сыскным агентством. И никогда не думала противостоять полиции. Я никогда ничего не скрывала. Я потихоньку тащилась со своим маленьким сыскным агентством, зарабатывая небольшие деньги, и у меня на счету был каждый пенни. Потом появился Дональд.
Берта умолкла, делая длинную затяжку.
– Маленький мозговитый дьявол, – продолжала она. – Деньги для него ровным счетом ничего не значили. Он тратил их, как воду в жаркий день, и разрази меня гром, если у него не было сноровки, чтобы заставить их течь, как течет вода сквозь дырявую крышу. Я никогда в жизни не видела столько денег. И он никогда не играл по тем правилам, которые предлагали другие. Он был на две или три головы выше каждого, держал карты очень близко к груди, всегда готовый к заключительному яростному удару, который приберегал все это время, и лавина денег обрушивалась на нас, потому что он знал правильный ответ задолго до того, как кто-нибудь хотя бы начинал догадываться.
Ладно, мне надоело признание, что Дональд намного лучше меня. У меня тоже будет возможность играть, прижимая к себе карты, я просто буду молчать. Мне нужно бы говорить, а теперь говорить слишком поздно. Я схватила пчелу за жало. Я не могу ее отпустить и не знаю, что делать.
– Если вам нужно выговориться, то расскажите мне обо всем, – сказала Элси.
– Ее убил муж, и в этом нет ничего сверхъестественного. Дело в том, что он проделал это так умно, что его никогда не смогут обвинить в убийстве, даже если найдут доказательства. Но у него есть сообщница. И вопрос в том, кто она?
Элси Бренд улыбнулась:
– Понятия не имею.
– Когда я говорю, то мне становится лучше, – призналась Берта, – и мысли понемногу проясняются. У него есть сообщница. Одно время я думала, что это мать Карлотты. Однако у них противоположные цели.
– Она была здесь вчера?
– Да. Хотела узнать, кто парикмахер Белдера. И я узнала, за что получила пятьдесят долларов. После этого от меня требовалось позвонить по указанному телефону и назвать имя парикмахера.
– И у вас есть номер этого телефона? – спросила Элси.
– Есть, я его проверяла. Это кассовый отдел аптеки, которая находится в деловой части города. Кто-то ждал там моего звонка. Возможно, мать Карлотты.
Элси понимающе кивнула.
– Потом я попыталась представить, как это сделал бы Дональд Лэм. Я сказала себе: «Зачем ей нужно знать имя парикмахера Белдера? Какое он имеет ко всему этому отношение?» Я вспомнила, когда в последний раз я видела Белдера выбритым и причесанным, как после посещения парикмахерской, и мне это удалось – это было в среду утром.