Кошки ходят поперек
Шрифт:
– А ты сам не веришь? – неожиданно спросила Лара.
– Во что?
Глава 14 Тупиковые виды
Я долго думал.
Думал, что мне предпринять. Чтобы этот дурак и псих Гобзиков не повесился раньше времени и чтобы одновременно увидеть Лару. Все чтобы сразу.
Думал, думал и придумал.
Я придумал. Приглашу их на рыбалку.
Конечно, девчонок на рыбалку не приглашают, девчонок приглашают в «Бериозку», но Лара не обычная девчонка. На рыбалку. И Гобзикова
Я вообще раньше любил рыбалку, может, я уже говорил. И умел ловить, опять же раньше, во всяком случае.
А Гобзиков согласится. После вчерашнего он куда угодно согласится пойти, к тому же это оригинально – с вечера самоуничтожение, с утра спортивный отдых на природе. А к оригинальности тянутся даже такие типы, как Гобзиков.
Гобзиков вчера меня, конечно, удивил. Не, я понимаю, жизнь не бубльгум, папаша помер, брат свалил куда-то, мать гвозди вбивает везде, тяжело, от этого устаешь. Но в петлюгу...
И вообще с его стороны это свинство! Мы только познакомились, а он сразу вешаться! Ведь могли подумать, что это он из-за меня, что это из-за драки нашей он повесился. Как тогда? Что тогда? Не, лучше с Гобзиковым побыть пока. Даже если вчера он и не по-настоящему хотел, все равно. Это очень опасная мысль, как в башку залетит, так потом и не выгонишь, будешь думать до тех пор, пока сам не повесишься.
Я позвонил Гобзикову. Сказал, что заеду после занятий, пойдем на рыбу. Гобзиков согласился.
К Ларе я подошел на обеденном перерыве, изложил, она тоже согласилась, хотя, как мне показалось, и без особого энтузиазма. Но я сказал, что это надо для дела, она же обещала вчера Гобзикову всякую помощь.
Лара согласилась.
Назначил встречу у себя. В конце концов, нас было трое, а мопед один. Можно было заказать такси, но это жлобски, я решил идти пешим ходом. Это демократично и правильно, даже президент в своей южной резиденции ходит на рыбалку пешком. Идет себе босиком, в соломенной шляпе, удочки ореховые...
Встретились у меня.
Гобзиков вел себя как ни в чем не бывало. Это правильно, как еще можно вести себя после вчерашних приключений? Как ни в чем не бывало. Хотя стыдно ему было, я заметил это. Вешаться перед почти незнакомыми людьми... Я бы так не смог. В кругу старых друзей – это другое дело. Хотя...
Хотя я бы не хотел вешаться в кругу Шнобеля. Я бы повесился, а он стал бы критиковать. Что джинсы такие уже сезон не носят, рубашка явно китайская, а ремень из свиной кожи – короче, в таком прикиде вешаться просто неприлично. А потом бы стал еще у зеркала вертеться – все ли у него в порядке со стороны спины? Вешаться надо с...
Вот что я говорил! Начнешь про это думать, так потом и остановиться не можешь! Тьфу.
Я выкинул из головы все висельные мысли, поглядел на своих гостей.
– Рыбу-то ловить умеете? – спросил я их угрюмо.
– Разберемся. – Гобзиков принялся осматривать удочки. – Как-нибудь...
– Как-нибудь так как-нибудь. Двигаем. Тут протока есть
Вообще у меня сегодня другие планы были. Вообще сегодня я должен был вечером идти на балет, а перед балетом надо выдержать душевную паузу и обозрить внутренние пространства. Но балет был уже совсем вечером, на балет я вполне могу успеть. Я сбегал в кладовку, взял пакет с орешками, какой-то еще муры, и очень скоро мы сидели возле протоки с удочками.
Других ребят почему-то не было, хотя клевало сегодня изрядно, я успел подсечь двенадцать гнусных бычков, Гобзиков трех – куда ему тягаться со мной.
Лара бычков не ловила. Сидела, смотрела на воду, грызла орешки, разглядывала весенний мир сквозь фиолетовые стекла. Со стороны леса несло горелой прошлогодней травой, горелая трава – лучший запах на свете, из горелой травы можно хоть духи делать, вернее, одеколон. Мужественный запах.
Гобзиков переложил удочку из правой руки в левую и сказал:
– Я слыхал, иногда настоящим рыболовам, ну, фанатам этого дела, попадаются странные рыбы. И вроде бы эти рыбки... они, если их взять в аквариум, они удачу приносят...
– Экие чудеса. – Я был настроен вполне скептически.
– В мире вообще полно чудес, – сказала Лара, – просто люди не всегда их видят. То есть не всегда их хотят видеть. Просто так нас с детства воспитывают...
– Как так? – спросил Гобзиков.
– Сначала каждый Новый год травят Дедом Морозом, а потом оказывается, что это сосед по лестничной клетке. И ты перестаешь верить. А когда в чудеса не веришь, то и не замечаешь их совсем...
– Ну не знаю, – отвечал Гобзиков. – Может, чудес и много, конечно, но я лично ни одного в жизни не видел. Сколько ни старался, а не видел. Хотя нет, видел...
У Гобзикова стало клевать, он не вытерпел, подсек. Ничего. Поспешил.
– Я же говорил, лучше с ватой насаживать, – сказал я.
– С ватой попсово.
– А так все объедают. А ты тормозишь...
– Да ладно с ним. – Гобзиков положил телескоп на землю. – Пусть живут. А тут хорошее место. Летом купаться, наверное, можно. Можно?
– Можно.
– А в этом году у нас бассейн будет?
– Будет, – ответил я Гобзикову. – В конце мая месяца Зучиха обещала, поплаваем с неделю, наверное. Я люблю бассейн...
– А я нет. У меня от него аллергия. Кожа облазит. И хлорка... Я боюсь хлорки. Лар, а ты чего-нибудь боишься? – спросил неожиданно Гобзиков.
Лара кивнула.
– А чего именно ты боишься? – спросил уже я.
Лара не ответила. Это меня почему-то разозлило. А чего она все время отмалчивается? Спросишь чего-нибудь – молчит. Спросишь еще раз – все равно молчит. И глаз не видно. Я тоже молчать могу, когда молчишь, гораздо умнее выглядишь. Нет, я не думал, что Лара молчала оттого, что хотела выглядеть умной. Не поэтому. А почему, я не знал. Так вот, эта очередная отмолчка меня почему-то разозлила. Немного.