Кошки-мышки
Шрифт:
Гэри Сонеджи отчаянно хотелось того же: будоражить умы людей по всему свету и занимать достойное место в сайтах Интернета. И он добьется своего. Он уже давно продумал, как это осуществить.
Но Чарльз Уитман по-прежнему вызывал у Гэри сентиментальные чувства и оставался его любимчиком. Уитман был первым, и стал для Гэри Злым Мальчиком из Техаса.
Господи, сколько же раз Гэри лежал рядом с ним на крыше университета, под слепящим августовским солнцем! Рядом со Злым Мальчиком Чарли.
И все это помещалось в его невероятном
Двадцатипятилетний Уитман был студентом архитектурного факультета Техасского университета, когда устроил свою знаменитую мясорубку. Он затащил на обзорную площадку башни целый арсенал. Башня из известняка возвышалась над студенческим городком футов на триста, и Чарли наверняка ощущал себя Богом.
Прежде чем занять позицию на крыше, он расправился со своими женой и матерью. В тот день по сравнению с Уитманом сам Чарли Старкуетер казался жалким щенком. То же самое можно сказать и о Дике Хикоке и Перри Смите, двух отбросах-панках, которых Труман Капоте обессмертил в своей книге «Хладнокровие». Перед Уитманом они действительно смотрелись как отбросы.
Сонеджи никогда не забывал отрывок из статьи в «Тайм», описывающей историю техасского побоища. Гэри мог слово в слово повторить его и сейчас: «Как многие массовые убийцы, Уитман с детства считался образцовым мальчиком. Таких, как он, матери, живущие по соседству, всегда ставят в пример своим непутевым чадам. Чарли даже работал в алтаре Римской Католической Церкви и был разносчиком газет».
Вот это да, черт побери!
Еще один специалист менять личину, однако. Никто и не ведал, о чем Чарли думает, и что, в конце концов, сотворит.
Он удобно расположился прямо под цифрой «VI» циферблата часов башни. В 11:48 утра Чарльз Уитман открыл огонь. Рядом с ним, на окружающем верхушку башни шестифутовом бордюре были аккуратно разложены: мачете, большой охотничий нож, шестимиллиметровая винтовка «Ремингтон», «Ремингтон» 35-го калибра, пистолет «Люгер», а также револьвер «Смит-Вессон» калибра 357.
Полиция штата при поддержке местных служителей закона выпустила тысячи пуль по башне, буквально превратив в пыль циферблат часов. Тем не менее, им потребовалось более полутора часов, чтобы расправиться с Чарли Уитманом. Весь мир был поражен наглостью, бесстрашием и уникальностью такого поступка. Весь мир, мать его, обратил на него внимание!
Вдруг кто-то постучался в дверь гостиничного номера, где Сонеджи предавался воспоминаниям. Этот звук вернул его к действительности. Гэри тут же вспомнил, где находится.
А пребывал он в данный момент в Нью-Йорке, в гостинице «Плаза», в номере 419, о котором он не раз читал еще в детстве. Сколько раз Гэри мечтал о том, как, прибыв поездом в Нью-Йорк, остановится именно в «Плаза». Что ж, его мечта исполнилась, и он здесь.
– Кто там? – крикнул он с кровати, доставая из-под матраса полуавтоматический пистолет
– Горничная, – донесся женский голос с испанским акцентом. – Может, вы желаете, чтобы я разобрала постель?
– Нет, мне вполне удобно, – отозвался Сонеджи и подумал: «И это действительно так, сеньорита. Мне нужно подготовиться к тому, чтобы выставить нью-йоркскую полицию кучей тупиц, каковой она и является на самом деле. Забудьте о белье и не предлагайте мне сладостей. Уже слишком поздно что-либо менять».
Однако Гэри тут же передумал:
– Эй! Несите-ка мне сюда мятных конфет в шоколадной глазури. Я их просто обожаю. Мне сейчас вдруг очень захотелось сладенького.
Гэри Сонеджи приподнялся на кровати и не переставал улыбаться, пока горничная отпирала дверь и входила в номер. Сначала Гэри хотелось сотворить с этой тупой служанкой что-нибудь этакое, но потом решил, что это не самая умная мысль. Он желал провести хотя бы одну спокойную ночь в «Плаза». Ведь он столько лет об этом мечтал! Игра стоила свеч.
Больше всего Гэри нравилось ощущение того, что никто и не подозревает, чем все закончится.
А уж чем завершится его нынешняя затея, тем более никто не догадается.
Ни Алекс Кросс, ни единая живая душа во всей Вселенной.
Глава 29
Я поклялся, что в этот раз не позволю Сонеджи превзойти меня. Я не допущу, чтобы он снова завладел моей душой.
Мне удалось добраться из Нью-Йорка до дома как раз к позднему обеду. Вместе с Деймоном и Дженни мы навели внизу порядок и вместе уселись за стол. Музыкальный фон создавала тихая мелодия Кита Джаретта. Все выглядело очень мило и казалось, что так должно быть всегда.
– У меня такое впечатление, папочка, – болтала Дженни, помогая расставлять посуду, которую мы с Марией собирали долгие годы, – что ты специально вернулся из Нью-Йорка прямо к обеду. Это так здорово! Я просто поражена!
Она вся светилась от удовольствия, постоянно хихикала, шлепала меня от радости по руке, пока мы сервировали стол. Сегодня я был «хорошим папочкой», и Дженни по мере сил пыталась убедить меня в этом.
Я с достоинством поклонился:
– Спасибо, дорогая дочь. Кстати, насчет Нью-Йорка: как ты полагаешь, насколько далеко он находится?
– В милях или в километрах? – встрял в разговор Деймон, который в это время скручивал салфетки веером, как это принято в дорогих ресторанах. Деймон всегда способен быстро и по теме поддержать беседу.
– Меня устроит любая цифра, – кивнул я.
– Приблизительно двести сорок восемь миль в один конец, – выпалила Дженни. – Что скажешь?
Я, состроив смешную рожицу, как мог, выпучил глаза, а потом закатил их к потолку:
– Ну, теперь уже я просто поражен. Отлично, Дженни. – Я и сам запросто могу вовремя вставить нужное слово.