Кошмар на улице Зелёных драконов
Шрифт:
В следующий миг воин стоял уже за моей спиной, в воде, прижимая меня за живот рукой к своей широкой груди. Сердце недодохшего никак соловья забилось встревожено. Но эти лапы утиные…
— Зачем ты убил этих несчастных птиц? — резко к нему обернулась, ударив в грудь кулаком. — Ты — феникс, а они — утки! Ты — птица как они!
Ты…
Мужчина не ответил, обзирая мою переднюю часть, отчасти еще приоткрытую из—за волос сбившихся.
Ой. Упс.
Но отойти от себя Эн Лэй не дал, зацапал меня, прижал к своему
— Я покажу тебе рощу… в обмен на одну услугу.
— Отстань! — проворчала, уперевшись ему в грудь кулаком. — Тут еще поблизости будет много женщин.
— А я… — голос мужчины дрогнул. — Сейчас хочу.
— Там живые бабы, а тут полуиздохший воробей! — мягко напомнила я.
— Все равно… — уткнулся лицом в мои волосы, запах ила вдохнул.
— Должно быть, в гареме прежнего Владыки Бездонного ущелья осталось много красоток…
— Он мне иногда… своих женщин предлагал, — глухо ответил Эн Лэй перебирая мои мокрые волосы, пропуская их между пальцами.
— Ну и чего ж ты отказывался? Так оголодал, что бегаешь теперь за крохотными соловьями общипанными!
— Воробьями! — усмехнулся мужчина, вспомнив.
— А! — отмахнулась.
Крепкие пальцы сжались на запястье. Осторожно.
— Если Властелин Бездонного ущелья сдох или ушел, то там еще осталось сколько—то его баб…
— Иметь его баб все одно, как подбирать подтухшие объедки и высохшие крошки под его столом, — глухо сказал мне на ухо Эн Лэй.
— Ну, а я—то чего…
А он коварно упал. В воду. На спину, уволакивая меня за собой.
Мы немного утопились, рухнув на глубь с головой.
Потом, я так и не поняла, как и зачем, сидели уже, вымокшие, на берегу.
Мой убийца коварно переместился без одежды. Мол, он мне утопиться не дал, а вот его одежда… ну, случайно исчезла.
— Зачем я тебе? — устало спросила.
Но губы его внезапно закрыли мои. мешая говорить…
Потом он ушел обдирать тигра — костер, следуя широкому взмаху его мускулистой руки, опять ярко—ярко вспыхнул, хотя и остался уже почти без дров, а я торопливо побежала к платью моему, почти досохшему. Оно обнаружилось недалеко. Эн Лэй отвернулся, чтобы не смотреть. Или чтобы не смотреть, покуда я на него смотрю.
Когда пальцами дрожащими оправила уже отстиранное, чужое ханьфу, да зацепила ткань поясом, он уже серьезно разделял тигриную тушу на куски. А рядом необщипанные утки лежали.
— Уток хотя бы оставь! — взмолилась я, сжав кулаки. — Ты птица, и они птицы.
Но Эн Лэй лишь мандаринок обоих придвинул к себе поближе.
— И это говорит мне соловей, сожравший душу демона?
— Да ты… ты.!.. — я задыхалась от злости.
Хотя, кажется, бесполезно было с ним ссориться. Надо было сразу уйти. Забыть этот плен в Бездонном ущелье, забыть эти руки, которые могли то ощутимо приложить башкою о кусок
Не думать, общипанный воробей, не думать…
А подлый феникс внезапно подпалил кусок плоти тигриной. До меня мяском поджаренным внезапно донесло.
И я остановилась, невольно принюхавшись. Живот скрутило от голода. Там уже не осталось даже воспоминания о съеденных сырыми и даже отчасти заживо летучих мышах.
— Я, кстати, подобрал твое оружие, — безмятежно улыбнулся мой мучитель, когда я к нему опять повернулась.
С наслаждением откусил кусок от тигра, который поджарил прямо на руке.
Я поджала губы.
— И вообще, вот люди, которыми ты так восхищаешься, спокойно жрут за свою жизнь уйму рыбы, птиц и разного зверья. Чем они отличны тогда от демонов, которых ты так презираешь? — насмешливо прищурился. — И чью душу ты у одного с голодухи сожрала?
— Это ты меня научил!
Он еще откусил мяса поджаренного, зажмурился, покуда жевал.
Сейчас бы полумесяц схватить — и отрезать его шею вместе с мерзким лицом. Но вот оружие пока возле него мое не видно. Может, соврал?..
— А соловьи мошек жрут и червяков, — ухмыльнулся мужчина, внезапно посмотрев на меня. — Чем вы не хищники?
— Чего ты вообще хочешь от меня? — сорвалась на крик.
— Поиграть! — невинная улыбка.
Я, вспомнив недавнее, зарделась. Щеки и уши ощутимо так обожгло.
— Я вообще—то просто имел в виду шутки, — осклабился Эн Лэй, — но, если ты настаиваешь, то мы можем как—нибудь и то повторить. Или тебе в первый раз больше понравилось?
От камня брошенного с хохотом увернулся.
Ни поговорить с ним спокойно. Ни подружиться. Ни убить. Одно сплошное недоразумение, даром что гордая птица феникс! Хотя и хищная. В этом он прав.
Вздохнула.
— Присоединяйся, я боюсь, что мне столько мяса сегодня не съесть одному, — мужчина внезапно посерьезнел. — К тому же, я обещал проводить тебя до места, где погибли твои родственники, чтобы ты поскорее приступила к расследованию.
— И ты… мне поможешь?
— Не хочешь расставаться? — внимательно прищурился.
— Тебя на Небесах родственники засмеют, если нарожаем уйму маленьких, тощеньких, сереньких фениксов!
Взгляд его стал слишком внимательным и серьезным. Шутка не удалась. Но я старалась. Я честно старалась!
Хотя он уже рядом стоял, вкладывая кусок жареного мяса в руки, а зубы мои не устояли. Или я не устояла?..
И ноги не устояли — села, где стояла, в тигриную плоть вцепившись. Мм, мясо… еда! Жизнь…
А солнце сверкало и грело, пела свою мелодию нарушившаяся гладь воды…
Кажется, так и упала, где сидела, сжимая обглоданную тигриную кость с ребра. Не упала. Легла, опустившись на что—то. Как будто между моею головою и камнями легла ладонь…