Кошмар под Новый год

Усачева Елена Александровна

Из леса вновь раздалось ржание.

Гравер остановился, навострив уши.

Олег Павлович оглянулся. Источник света был у них за спиной.

Призраки вышли из-за палаток. Ребята попятились. Еще несколько шагов – и они оказались на утоптанной смотровой площадке. Свет бил из черты. Она разъезжалась, съедая снег. Ее края медленно закруглялись, охватывая поляну широким кольцом. За чертой стоял всадник.

– Олег Павлович, – зашептала Лиза, – они нас выгоняют с поляны.

Призраки наступали. Вид у

них становился все более уродливый – глаза и рты расплывались, открытые части тела покрывались волдырями, трескались, из них текла гнойная жидкость.

Карина вцепилась в учителя, закатила глаза и стала медленно сползать в снег. Васильев запустил в наступающие фигуры ведром, которое все еще сжимал в руке. Ведро с чавкающим звуком ушло в чье-то тело.

– Может, в лес? – подал голос Сидоров.

И тут между ними снова появился Гравер, за его гриву цеплялась Катька Талаева.

– Гра-а-авер, – кричала она в черные глаза коня. – Сто-о-ой!

Лошади у коновязи опять занервничали, задергались. Это остановило призраков.

– Ребята! – раздалось из леса.

– Обложили, – затравленно прошептал Антон, сжимая кулаки.

Из леса к ним кто-то бежал. Пройдя сквозь призрака, этот кто-то подошел к светлой черте и остановился.

– Настя? – выдохнула Лиза.

– Не подходи! – выскочил вперед Антон. – Это не Павлова, это ее двойник! Смотрите, она сейчас разваливаться начнет.

– Какой двойник? – Настя еле переводила дух, очки скакали на ее вздернутом носу. – Там Рыба с Сашкой к просеке пошли!

– Оглянись! – завизжала Лиза.

Всадник, до этого стоящий спокойно, не шелохнувшийся, когда через него прошла Настя, наклонился вперед, перегнулся через седло, навис над плечом Павловой.

– У вас ничего не получится! – зашипел он. – Вы останетесь здесь. Вас запугают ваши же страхи. Вы убьете друг друга своей же ненавистью!

Конь поднялся на дыбы, развернулся на одном месте и прыгнул в неожиданно навалившуюся со всех сторон темноту.

Черта погасла, оставив после себя кривой черный глубокий след. Над поляной повисла тишина.

Чиркнула зажигалка. Тоненький огонек осветил перепуганные лица ребят, Настю и Антона, стоящего перед ней со сжатыми кулаками.

– Убирайся, – сквозь зубы процедил Рыжик.

– Олег Павлович, чего это он? – скривилась готовая разреветься Павлова.

– Потом подеретесь, – прошептал Паганель, хлопая себя по карманам в поисках фонарика. – Нужно посмотреть, что творится в лагере.

Но к кустам, отделявшим смотровую площадку от костра, никто не пошел. Учитель тоже не сдвинулся с места – за него цеплялось столько ребят, что сил двинуть рукой или ногой у него уже не было.

– Васильев! – разозлившись, прикрикнул Паганель. – Чего застыл? Иди посмотри, что там?

– Ага! Я чего, самый крайний? – забасил Андрюха. –

Пускай Рыжик идет.

Антон метнулся туда-сюда, не зная, с чего начать – врезать псевдо-Павловой, чтобы она растворилась, идти в лагерь или бежать за дураком Рыбкиным, которого опять понесло неизвестно куда.

– Вы что, не поняли? – снова заговорила Настя. – Они же там – на лыжне.

– Не слушайте ее, – зашептал Вовка на ухо учителю. – Она хочет, чтобы мы вышли за черту. Тогда нам всем придет конец.

– Что же вы стоите? – завопила Павлова, шагая вперед.

И тут за спинами ребят раздался еле слышный голос:

– Гравер убежал.

Около кустов стояла маленькая Катя Талаева, по ее щекам текли слезы.

– Теперь никто-никто не вернется? – совсем умирающим голосом спросила она. – Никогда?

Из леса донеслось далекое ржание.

Ребята посмотрели друг на друга и молча пошли к палаткам.

Призраки из лагеря ушли. А вместе с ними исчезли все дрова и вся вода. А это значило, что в любом случае завтра утром придется выходить в лес.

– Попали, – прошептал Васильев, оглядев всеобщий разгром.

– Бежать отсюда надо, – с решимостью произнес Вовка. – Мы сможем пробиться, всадники ведь куда-то ускакали.

– Ускакали? Прискачут! – криво усмехнулся Антон.

Ему было до слез обидно, что Рыбкин ушел без него. А ведь мог позвать. И тогда он был бы там, в лесу, а не сидел бы здесь и не ждал неизвестно чего.

– Вы как хотите, а я к ребятам пойду, – решился Рыжик. – Все равно надо что-то делать.

Олег Павлович поудобней перехватил лежащую у него на руках в полуобморочном состоянии Карину.

– Ладно, – кивнул он, пристраивая Смирнову на попоне. – Была – не была! Все равно терять нам уже нечего. Девчонки, – повернулся он к двум Катям, – присмотрите за Кариной. Лиза! – он поискал глазами Шульгину. – Остаешься охранять лагерь. От лошадей не отходите! Если что, они отпугнут призраков.

– Вы нас бросаете? – неожиданно взвизгнула Лиза.

Вот это да! А они-то всегда считали, что Лизка-Ириска храбрая! А тут вдруг расклеилась… И ревет в три ручья… И лицо у нее красное… И глаза испуганные… Вот так живешь с человеком семь лет, а он неожиданно оказывается…

Ну да ладно.

– Мы скоро придем, – учитель строго посмотрел ей в глаза.

– Вы не вернетесь, – заплакала Лиза.

Все-таки зря она это. Вон и Кати хлюпают носом. А ведь Талаева только что так отчаянно ловила Гравера. А он огромный… И лягается… И глаза у него бешеные… Огромные и темные…

– Не каркай, – буркнул Васильев, потуже затягивая пояс своей куртки. – Если вы будете сидеть тихо, то все вернутся.

Конечно, вернутся! Куда они денутся? Вот только пройдутся по темному лесу, соберут все страхи, спрячут в мешок и вернутся.