Кошмар под Новый год
Шрифт:
– Это я знаю. Можно взглянуть?
– Пожалуйста.
Светка развязала шнурки, начала выкладывать прямо на ковер большие листы бумаги. В основном это были большие черно-белые рисунки, должно быть, очень хорошие, но совершенно не производившие на меня впечатления. А вот один привлек мое внимание.
– Кто это?
– Так… один знакомый, – Светка смутилась и попыталась забрать у меня рисунок.
Но я вовсе не собиралась его отдавать. Это был портрет молодого человека с очень необычным, запоминающимся лицом и длинными распущенными волосами. Его вполне можно было назвать красавчиком,
– Кто это? – настойчиво повторила я.
– Я случайно встретила этого человека, и он привлек мое внимание, как художницы. Понимаешь, исключительно, как художницы.
– Угу…
– Маме, кстати, он не нравится, но мне кажется, что этот портрет – лучшее из того, что я нарисовала за последнее время. Как ты думаешь?
– Наверное. По-моему – клево.
Светка заулыбалась, быстренько сложила свои рисунки в папку и начала распаковывать вещи. Она достала из саквояжа халатик, хотела переодеться и умыться с дороги, направилась в ванную комнату, но я остановила ее на полдороги:
– Можно вопрос?
– Конечно.
– Что там у тебя поблескивает?
Наверное, я всегда была слишком любопытной! Мне бы вежливо промолчать, но странный таинственно мерцающий на дне саквояжа предмет, безраздельно завладел моим вниманием.
– Просто безделушка.
– Если это безделушка, зачем ты привезла ее сюда?
Выражение Светкиного лица стало серьезным и сосредоточенным. Похоже, она решала весьма важную проблему. Выдержав длиннющую паузу, она, наконец, заговорила:
– Знаешь, Яна, поскольку мы сестры, у нас недолжно быть тайн друг от друга. Только обещай никому не рассказывать о том, что сейчас услышишь.
– Буду нема, как могила! – обрадовалась я.
– Смотри… – она достала из саквояжа прозрачный хрустальный шар размером с крупное яблоко. – Это магический кристалл. Если соответствующим образом настроиться и долго-долго смотреть в него, то можно увидеть много интересного. Например, ближайшее будущее или человека, который находиться за много километров от тебя.
– Полезная штуковина, только я во все эти сказки не верю. Знаешь, Света, мне уже тринадцать лет, но пока на моих глазах не произошло ни одного чуда. Как ты можешь к этому серьезно относиться?
Светка подошла к двери, выглянула наружу, проверяя, не подслушивает ли кто-нибудь нашу «глубокомысленную» беседу, а потом, понизив голос, произнесла:
– Все дело в том, что я ведьма, Яна.
– Кто-кто?
– Ведьма, но в хорошем смысле этого слова.
– Ведьма в хорошем смысле этого слова? Здесь нет неточности в переводе?
– Ты все верно поняла. Знаешь, я бы не стала об этом рассказывать, но этот дар передается по наследству. Возможно, он есть и у тебя. С тобой не происходило ничего странного?
– Нет, на метле я не летаю.
У Светки было совершенно серьезное лицо, и если она прикалывалась, то делала это виртуозно.
– У меня все началось лет с тринадцати – странные сны, предчувствие того, что должно произойти через несколько минут и все такое… Потом в моей жизни случались странные встречи, и постепенно
– И каковы успехи?
– С колдовством у меня не очень, а вот предсказания будущего удаются.
– Понятно.
– Тебе ничего не понятно, Яна! Думаешь, это розыгрыш или у меня съехала крыша? Почти все, что говорят о ведьмах – ложь! Конечно, среди нас есть и такие, что служат злу, но о них даже вспоминать не хочется. На самом деле ведьмы – женщины, умеющие использовать силы природы. Они знают причину того или иного события и потому могут управлять реальностью, немножечко корректировать ее по своему усмотрению. Ведьмы обладают настоящей властью, поэтому их всегда боялись. Даже теперь о них продолжают придумывать всякие гадости.
– А порчу, ты навести можешь?
– Ты не хочешь меня понять, Яна! – Светка досадливо махнула рукой. – Конечно, я знаю, как это делается, но никогда не буду пользоваться этими знаниями. Ведьма должна стремиться жить в гармонии с природой, а зло ее разрушает.
Она попыталась загружать меня рассуждениями о языческих божествах и культе плодородия, но эти слова очень легко проскальзывали сквозь мою голову, не задерживаясь там ни на минуту. Наконец, сообразив, что ее не слушают, Светка прервала лекцию и отправилась умываться. Оставшись одна, я взяла в руки хрустальный шар, начала всматриваться в его кристально прозрачную глубину… В какой-то момент мне захотелось, чтобы слова сестры оказались правдой, и в жизни осталось бы место для волшебства, но потом я выкинула из головы эти нелепые мысли.
Ночь я провела довольно скверно. То ли на меня подействовали Светкины рассуждения о колдовстве, то ли за ужином я объелась обалденно вкусными булочками, но сон никак не желал приходить. Сестренка мирно сопела на раскладушке, а я ворочалась с боку на бок, представляя лицо того парня с портрета. Он смотрел мне прямо в глаза, манил рукой, зовя в темноту…
– Светка! Ты не спишь? – я попыталась разбудить ее и узнать что-то о зацепившем мою душу парне, но она так и не откликнулась, только перевернулась на другой бок и натянула на голову одеяло.
Я начала повторять в уме таблицу умножения. Обычно это срабатывало и, не дойдя до «семерки», меня одолевал сладкий сон. Так случилось и теперь, только вот сон оказался до боли знакомым кошмаром… Я знала, что сплю, но никак не могла избавиться от назойливых, не раз посещавших меня видений.
Я находилась посреди огромной белой комнаты без окон и дверей. Здесь не было ни мебели, ни одного темного пятнышка, нарушавшего ее безупречную белизну, ничего, на чем мог бы остановиться взгляд. Белоснежные стены, белоснежный пол, белоснежный потолок. Единственным ярким пятном в этом жутком месте была я сама. И вот со мной начало происходить нечто невероятное – белизна будто вымывала из меня краски, я бледнела, бледнела, растворяясь в сияющей пустоте. «Проснись, Яна, проснись!» – но мысленный окрик не помогал, мои руки, одежда, волосы обесцвечивались, превращаясь в ничто.