Кошмар в Нью-Йорке
Шрифт:
Казалось, перестрелка на крыше длилась целую вечность. На самом деле прошло всего лишь две-три минуты с тех пор, как Болан покинул вертолет. Когда вокруг тебя кружит смерть, невольно возникает ощущение, будто время остановилось.
Рана на плече сильно кровоточила, и Болан почувствовал внезапную слабость. Он прекрасно понимал, что это только начало и ему удалось лишь отсрочить смерть.
Лифт, в котором он находился, был скоростным — обслуживал только крышу и тридцать восьмой этаж. Болан вышел из кабины и спустился на шестнадцатый, а потом сразу же поднялся на двадцатый
Рука одеревенела, рукав пиджака промок, а рана по-прежнему обильно кровоточила. Бедро тоже давало о себе знать, но почти не мешало передвигаться. Болан понимал: те, с крыши, не успокоятся, пока не найдут его. Сейчас они буквально заполонили все здание. И было ясно: они сделают невозможное, чтобы помешать ему выйти. К тому же через несколько минут сюда нагрянет полиция. Мак уже не чувствовал плеча. Ноги предательски дрожали, идти становилось все труднее. Близкая опасность вернула ему чувство реальности. Даже если он и найдет лестницу, то не сможет ни подняться, ни спуститься по ней: он боялся потерять сознание. Болан пошатнулся, и, чтобы сохранить равновесие, оперся рукой о стену. Но рука не нашла опоры, она провалилась, распахнув стеклянную дверь, на которой красивыми буквами было выведено: «Дом моделей Паулы».
Не удержавшись на ногах, Мак ввалился в офис и упал на пол. Испуганно вскрикнула какая-то женщина, и длинные, очень стройные ноги приблизились к нему. Потом над ним склонилось красивое лицо, и голос, показавшийся вдруг очень далеким, тихо произнес:
— О! Это вы?!
Спасаясь от убийц, Болан потерял темные очки. Теперь его могли узнать все. Его лицо столько раз показывали публике по телевизору, печатали в журналах и газетах, что он был известен не меньше, чем Джон Уэйн или Пол Ньюмен.
Когда он начал говорить, то поначалу даже не узнал собственного голоса:
— Позвоните в полицию и быстро уезжайте отсюда!
Мафия не оставляла свидетелей, а ему так хотелось уберечь от неприятностей это очаровательное создание.
— Поторопитесь, уходите до того, как...
Слова путались в голове, и он не сумел закончить начатую фразу.
Другая пара ног приблизилась к нему, и первый голос произнес:
— Этот парень — Палач...
— Странный палач, — спокойно ответил второй женский голос. — Можно подумать, что он надрался.
Болан, собрав остаток сил, прошептал:
— Вас могут застать здесь со мной, уезжайте! Скорее!
Над ним склонилось самое красивое женское лицо из всех, какие он видел в своей жизни. Серьезная улыбка незнакомки — последнее, что отпечаталось в его угасающем сознании.
Глава 2
Болан купался с обнаженными нимфами в чудесных лагунах, где цвели лотосы. Но временами прекрасные нимфы смотрели на него холодными, прищуренными глазами убийц. Так продолжалось бесконечно долго, и когда он открыл глаза, то не сразу понял, бредит он или видения продолжают преследовать его наяву.
Совершенно голый, укрытый простыней, он лежал на большой кровати, которая стояла в просторной, со вкусом
В противоположном углу комнаты, на столе перед открытым окном, находился любопытный объект, привлекший его внимание. Маку показалось, что это скульптура или манекен, или изваяние Будды, принявшее женский облик. В конце концов, какая разница! Изваяние застыло в позе лотоса. В лучах солнца матовая кожа обрела цвет старой слоновой кости, голова слегка склонилась набок, а черты лица были так прекрасны, что у Болана невольно перехватило дыхание.
Мак продолжал смотреть на это воплощение совершенства, когда в комнату вошла еще одна девушка, одетая в ночную рубашку и длинный шелковый халат. Она приблизилась к кровати я внимательно взглянула на него. На вид ей было лет 25 — 26. Мягкие каштановые волосы обрамляли ее красивое лицо с чувственным ртом и великолепными глазами. Болан вопросительно посмотрел на нее, и она сказала:
— Ну вот вы и вернулись в мир красоты и света.
— О каком мире идет речь? — хрипло произнес Болан.
Она хотела ответить, но не успела, потому что девушка, лежавшая рядом с ним, оторвалась от книги и повернулась к нему.
— Наконец-то вы пришли в себя, — кокетливо проговорила она.
Болан узнал ее голос. Он слышал его еще до того, как потерял сознание или умер — он еще не понял, что с ним случилось на самом деле. С трудом повернув голову, он посмотрел на нее и тихо спросил:
— Я спал?
— Очень крепко и больше суток, — ответила она.
Высокая девушка, стоявшая у кровати, сказала:
— Я приготовлю вам поесть. Что-нибудь легкое.
Столь же бесшумно, как и вошла в комнату, она удалилась.
— Ее зовут Паула Линдлей, — сказала девушка, лежавшая рядом. — У нее незаконченное медицинское образование. Ей вы и обязаны жизнью. Можете ее благодарить за это.
— Непременно, — прошептал Болан.
Теперь он уже ясно различал все предметы и мог внимательно рассмотреть свою соседку — молодую девчонку лет 19 — 20, с большими светлыми глазами. Золотистые толстые косы падали ей на плечи, а выразительная любопытная мордашка выдавала в ней неисправимого романтика.
— Мы знали, что вас нельзя показывать врачу, — возбужденно продолжала она. — Ведь нам известно, кто вы.
Она даже захихикала от радости.
— А вы нас не знаете. Меня зовут Эви Клиффорд.
Показав пальцем на изваяние у окна, она пояснила:
— А это Рашель Силвер. Она великолепна, не правда ли? Не обращайте на нее внимание, она нудистка.
Болан удивленно покрутил головой:
— Кто-кто?
— Она нудистка и занимается йогой. Как раз сейчас она медитирует. Когда она находится в таком состоянии, к ней бесполезно обращаться. Это все равно, что разговаривать с цветком. Так она может просидеть целый день.