Кошмарный принц
Шрифт:
Глава 59
— Очнетесь, очнитесь же! — кричал кто-то.
Мир, созданный Егором, изумителен. Гармония — ему название. Наверное, так себя чувствуют люди во время клинической смерти: душа рвётся к прекрасному и возвышенному, а кто-то насильно возвращает её в бренное тело на грешную землю. Душа Виктора Ильича явно пребывала вне тела, потому как боль от оплеух и тряска ощущались как бы постепенно: сперва мелкая дрожь и горячий румянец на щеках, потом ощущения усиливались, словно чья-то безжалостная рука
— Боже Всемогущий, слава тебе! — вздел руки кверху детектив.
— Какого… — прохрипел смотритель: «Какого чёрта вы здесь делаете?» хотел он сказать, но выдохся. Однако Иннокентий понял суть.
— Не стоит благодарности, — отозвался тот.
Виктор Ильич хотел обругать вездесущего детектива, но закашлялся. Идея с выпивкой оказалась много эффективнее (и эффектнее), чем мог предположить смотритель. Да, алкоголь подействовал на написание истории невероятно! Виктор Ильич умудрился не только вписать в роман себя, как героя, но и истинно перенестись в мир Егорки. Альтернативная реальность! Параллельный мир! В жизни бы не подумал, что окунётся в подобную передрягу. Отныне он не раб бузинового стола, отныне…
Но обслюнявить краеугольный камень открывшихся возможностей не судьба. В кабинете-студии появился третий персонаж.
Кошмарный Принц схватил незадачливого детектива за шкирку и отшвырнул на книжный стеллаж. Блондин отключился. А Клинов в бешенстве взревел:
— Какого дьявола ты нажрался, идиот!!!
— А каким дьяволом ты одержим, Юра? — просипел Виктор Ильич.
Кошмарный Принц проигнорировал, а, может, и не услышал. Он гнул своё:
— Возомнил себя великим писакой?! Решил, что можешь перевернуть всё с ног на голову? Это мой роман! Моя книга!
Виктор Ильич тем временем пытался встать, ухватившись за офисное кресло.
— Вот и пиши тогда его сам! — вскипел в душе Виктора Ильича праведный гнев.
— Я вижу, ты хочешь со мной поссориться?
— Больше ты ничего не видишь?
Кошмарный Принц осклабился:
— Вижу, — и поднял за волосы детектива. — Вот мой залог, что ты больше не будешь проявлять рьяную самодеятельность.
— Ты убьешь его?
— Зачем? Вряд ли тебя тронет банальная смерть. Я превращу его жизнь в ад…
— И смерть ему покажется избавлением, — закончил крамольную фразу смотритель.
— Угу. И, пожалуй, сейчас мне придётся переломать ему пальцы.
— Я — что, не успеваю за событиями? Разве я тебе уже отказал?
— Ты полон иронии. Нет, дядя Витя, ты не отказал. И вряд ли у тебя хватит духу это сделать. Ты же гуманист.
— Думаешь?
— На садюгу ты не смахиваешь… Но ближе к делу. Куда ты спрятал мальчишку?
— Эва! У тебя горячка? Ты про что?
— Опять ты прикидываешься
Блондин заорал благим матом, и Кошмарный Принц неуловимым движение вырубил его опять.
— Осталось девять пальцев на руках и десять на ногах, — подытожил Кошмарный Принц. — На каждый по десять секунд. Девять… восемь… семь…
— А ты не боишься, что его люди станут задавать вопросы?
— Твоя проблема.
— Может стать твоей.
— Не утомляй меня пустыми угрозами!
— Вокруг музея с его закрытия итак ходит много домыслов. До сих пор вон выясняют, что стряслось с парнем, которого ты скомкал и вышвырнул из дома.
— Здорово, правда! — недобрый оскал Кошмарного Принца на миг преобразился в озорную улыбку, знакомую Виктору Ильичу.
— Ага. Супер-пупер! Только вот в толк не возьму — тебе книгу дописать надо или публику эпатировать?
— И то и другое, можно без хлеба.
— Пострел… И на кол сесть и рыбку съесть…
— Стало быть, мы остановились на семи. Шесть… пять…
— Я не прятал Егора, — сдался Виктор Ильич, хотя и сдавать-то было нечего: всё равно до мальчика никто не сможет добраться. — Он сам схоронился… и меня увёл за собой.
Кошмарный Принц надолго задумался, потом изрёк:
— Ты не врёшь. Думаешь, я… Див его не найдет?
От Виктора Ильича не ускользнула оговорка:
— Ты? Ты — Див в его мире?
— Я — писатель! В любом мире! Ты не ответил. Див сможет найти мальчишку?
— Это вряд ли.
— Не обольщайся, дядя Вить, больше ты не будешь мутить воду. Я тебя прощаю на сей раз. Как-никак ты круче закрутил сюжет, что непременно понравится моим читателям. Но хватит выкрутасов, пора выходить на финишную прямую. Как считаешь?
— А я бы добавил ещё перцу, — сказал Виктор Ильич.
Злоба и желчь. Юра никогда не был таким при жизни, по крайней мере, на памяти Виктора Ильича. Может имеет место некая разновидность экзорцизма или чего-то подобного, потому как теперь у Виктора Ильича складывалось (и крепло) подспудное впечатление, что он разговаривает с двумя разными личностями, доминирующими поочередно одна над другой.
Они стояли друг против друга, соревнуясь в пикировке и, выглядело сие так, будто каждый пытался сказать, что-то «между строк», но боялся быть услышанным. Услышанным не тем.
— Чего ты боишься, Юра? — спросил Виктор Ильич.
— Хочешь поговорить по душам? — скривился Кошмарный Принц.
— Хочу.
— А шёл бы ты!
«Ну вот снова не Юра», — подумал Виктор Ильич, а вслух сказал:
— Если правда уйду?
— Иди, — пожал плечами Кошмарный Принц. — Вот этот недоносок допишет. Осталось-то совсем немного до развязки.
— Отпусти его, — попросил Виктор Ильич, прекрасно осознавая тщетность просьбы.
Кошмарный Принц только фыркнул.