Кошмары города кошек. Кошмар первый: Реквием города кошек

Буторин Андрей Русланович

— Ну, если быть точными, в сообщении о кольце ни слова, — поднял одну бровь Ирин отец.

— Но это ведь понятно и так! — воскликнула Ира. — Он не стал уточнять, чтобы не делать больно Игорю Аркадьевичу, ведь это он подарил Михаилу кольцо!

— Это самое вероятное, что приходит в голову, — рассудительно заметил Александр Михайлович, — и тем не менее, мы не можем утверждать это наверняка. Но все же допустим — речь идет о кольце. Допустим и то, что Михаил почувствовал внезапное желание покончить с собой, против которого он не смог устоять, и понял, что исходит это желание извне, а именно — от кольца.

— От

кошки, — поправила Ира. — Может, он имел в виду кошку? У него же была кошка! Может, это ее он уничтожил?

— Он написал «его», — уточнил отец. — Нет, я думаю, что он имел в виду именно кольцо.

— Но ведь он его никому не дарил, — замотала головой Ира. — Почему же он все равно убил себя?

— Возможно, мы не все правильно поняли в этом деле, — ответил Александр Михайлович, вновь взглянул на запястье и поднялся. — А может быть, кольцо стало вести себя иначе, что-то изменилось.

— Например, ему понравилось убивать, — очень тихо сказал Артем, но его все услышали.

— Или, наоборот, количество смертей достигло необходимого предела, — добавил человек-медведь и направился в сторону прихожей. — Но, прошу меня извинить, теперь мне пора. Договорим вечером. Возможно, к тому времени у нас появятся новые идеи или… данные. — Александр Михайлович задержался в дверном проеме и внимательно поглядел на Артема: — Надеюсь, вам не стоит напоминать, молодой человек, чтобы вы были поосмотрительней? — Великан скользнул взглядом по дочери, коротко подмигнул парню, и Артем понял, что человек-медведь намекает ему не только о собственной безопасности.

Он не стал ничего говорить Ириному отцу, только кивнул — уверенно и твердо. Тот благодарно кивнул в ответ и через пару мгновений хлопнул входной дверью.

Позавтракали молча. Артем стал одеваться, а Ирина уселась на диван с книжкой в руках.

— Ты чего это? — удивился Артем.

— Что именно? — подняла на него большие красивые глаза Ирина.

— Пошли давай!

— Мне еще рано.

— Э, нет! — нахмурился Артем. — Вместе пойдем.

— Вот еще! — неожиданно взбунтовала Ирина. — Ты что, меня пасти собрался?

— Не пасти, а… охранять, — запнулся Артем, подбирая нужное слово.

— Тоже мне, телохранитель, — презрительно фыркнула Ира. — Что, папе пообещал? Думаешь, я не видела, как вы перемигивались?

— Ты!.. Ты… — вспыхнул Артем, а потом быстро подошел к дивану, взял девушку за плечи, решительно поднял ее, отчего раскрытая книга, прошелестев страницами, словно крыльями, шлепнулась на пол, прижал к себе, уткнулся лицом в густые черные волосы и горячо зашептал в затылок: — Глупышоныш!.. Ты такой глупышоныш!.. Да я… Да разве я из-за него?.. Ведь без тебя мне — ничего не надо… Ведь ты мне — дороже всех на свете! Ведь ты для меня — самая-самая!..

Ирина подняла на парня глаза, в которых, кроме застывших слез, он прочитал все, о чем только мог мечтать.

— Правда?.. — шевельнула губами Ирина. Вместо ответа Артем накрыл эти ждущие губы своими.

В жизни каждого человека бывает такой день — даже несколько, но уж один — как минимум, — который позже заставляет мысленно делить эту жизнь на «до» и «после». Артем думал, что таким был для него вчерашний день, или же тот, когда

он спас Ирину. Но теперь он понял, что нет. Переломным днем для него стал именно этот, текущий. Невольно признавшись Ире в своих чувствах к ней, он лишь после неосознанно вырвавшихся слов понял, насколько же они верны! Ведь без Ирины ему и впрямь было ничего не нужно. Эта девушка на самом деле стала ему дороже всех на свете. Были еще, конечно, мама, бабушка, Серега, но там было совсем другое. За каждого из этих людей он, не задумываясь, отдал бы свою жизнь, но… Как ни кощунственно это могло прозвучать, без каждого из них он все-таки смог бы прожить. Было бы ужасно больно, плохо, горько, но он бы смог. А вот без Иры — нет. Никак. Это он знал теперь точно. Наверняка.

Валентина Ивановна выглянула из кухни, увидела дочь в объятиях Артема и замерла, боясь выдать свое присутствие, опасаясь спугнуть это волшебное, самое, пожалуй, важное в человеческой жизни мгновение. Уж она-то не понаслышке знала об этом! Даже теперь, спустя почти двадцать лет, она помнила, как впервые признался ей в любви Саша, как первый раз, неловко, неуклюже, но так волнующе сладко коснулись они друг друга губами.

Женщина смахнула ладонью слезу и беззвучно отступила на кухню.

Вечер этого необычного дня еще больше подчеркнул его необычность. В двадцать пятой квартире вновь собрался вчерашний состав. Не было только Веры Михайловны — она осталась с женой Михаила Тамарой.

Последним пришел Игорь Аркадьевич. После событий этих двух дней он осунулся, похудел, под воспаленными глазами легли темные круги.

Раздевшись и войдя в комнату, он, не говоря ни слова, подошел к овальному столу, протянул над ним руку и разжал побелевший от напряжения кулак. О дерево звякнул металл. Присутствующие невольно подались к столу. В центре его, тускло поблескивая внутренней гранью, лежало темное снаружи кольцо.

Коротко охнула и тут же зажала рот ладонью Валентина Ивановна. Словно боясь упасть, вцепился в край столешницы Александр Михайлович. Они видели страшное кольцо впервые, и неожиданное его появление произвело на них сильное впечатление. Но и ребята, которые не только уже видели, но и держали кольцо в руках, изменились в лицах, побледнели. Ира отпрянула назад, прикрыла глаза руками. Серега непроизвольно зажмурился, словно его ослепил отраженный от поверхности кольца неяркий свет люстры. И только лишь Артем смотрел на темный ободок широко раскрытыми глазами, в которых пылали ненависть и решимость, открытая злоба и яростное желание расправиться с непримиримым врагом.

— Но как?.. — скрипнул он зубами. — Ведь его уничтожил… ваш друг! — Артем протянул к кольцу руку, словно хотел схватить его и раздавить, как мерзкое насекомое. Но Игорь Аркадьевич опередил парня и опустил кольцо в карман пиджака.

— Он… уничтожил, — глухо сказал после этого мужчина. — Мишка думал, что унесет его с собой… Он ведь не предполагал, что будет вскрытие. Самоубийц обычно не вскрывают. Но Тамара настояла. Она не могла понять, почему Мишка сделал это. Не мог же я ей рассказать… Это было бы слишком. Да она бы и не поверила. И у Тамары появилась навязчивая мысль, что Мишка был болен. Тяжело, смертельно. Знал об этом, но скрывал от нее. И она настояла на вскрытии. Это нашли… у него в желудке.