Кошмары Серебряных прудов
Шрифт:
Вообще меня поразило, сколько, оказывается, людей хорошо относилось к Толяну. И сколько теперь считало его своим другом. Я даже невольно подумал: наверное, если человеку очень хочется, чтобы его полюбили люди, самый лучший способ — умереть. А лучше всего — во цвете лет. Честно говоря, я ведь и себя постоянно теперь ловил на том, что мне как-то не хватает Толяна. Во всяком случае, я почти не переставая думал о нем. А ведь, пока он был рядом, ничего подобного ни со мной, ни с Жанной не происходило. Наоборот, мы не знали, куда деваться от
Отсидев как на иголках урок истории, я и Жанна официально отпросились на весь остаток дня. У Надежды даже не нашлось сил возражать. По-моему, все ее мысли сейчас были тоже поглощены Волобуем. А точнее, не грозят ли ей в связи с ним какие-нибудь неприятности.
Покинув родную школу, мы с Жанной поспешили к нам во двор. Вокруг детской площадки уже прыгал Макси-Кот.
— Холодновато сегодня, а? — были первые его слова, обращенные к нам.
— Сейчас я вам кое-что расскажу, мигом согреетесь, — пообещал я. Ведь ни Жанна, ни Кот пока ничего не знали о моей ночной встрече с призраком Волобуя.
— Еще что-то случилось? — испуганно произнесла Жанна. — Почему же ты раньше мне не сказал?
— Потому что это не совсем «случилось», — откликнулся я. — К тому же хотел сразу рассказать вам обоим. Ладно. Пошли к Пелагее. По дороге все и узнаете.
В общем, мы шли, а я рассказывал. Макси-Кот серьезно кивал головой. А дослушав до конца, изрек:
— Все сходится. Как я вчера и говорил.
— Федя, а тебе не приснилось? — старательно отворачиваясь от Серебряных прудов, спросила Жанна.
— Ровно настолько же, насколько тебе стекло на гравюре, — откликнулся я. Жанна промолчала.
— Да, Макс, — сообразил я. — Ты ведь еще ничего про стекло не знаешь.
— Почему не знаю, знаю, — возразил он. — На гравюре появилось новое стекло. Мне Жанна вчера говорила.
— Но тебе неизвестно самое главное, — продолжал я. — Это не тети Олина работа.
— Не тети Олина? — переспросил Макси-Кот. И без перехода добавил: — Ну, ваша Пелагея сильна.
Я лишь плечами пожал. По сравнению с ночным Толяном, царапавшимся синюшными пальцами в мое окно, простенькое новое стекло на гравюре казалось мне совершеннейшей ерундой. Сейчас я больше всего мечтал поскорее избавиться от призрака Волобуя. Сосуществовать с ним всю оставшуюся жизнь мне абсолютно не улыбалось. Тем более что с каждым новым появлением вид у Толяна делался все ужасней. И я боялся даже подумать, каким он предстанет мне в следующий раз.
Когда мы миновали неуютную рощу, Макси-Кот очень серьезно произнес:
— Надеюсь, Пелагея нам поможет.
— А почему нет? — посмотрела на него Жанна.
— Ну, вдруг, например, Толян как-нибудь ей насолил, — высказал предположение Макс. — Вот она и отомстила ему. В таком случае она ничего нам про него не скажет.
Спорить с этим было трудно. Оставалось лишь рассчитывать на лучшее.
Деревня произвела на Кота сильное впечатление. Конечно, при свете дня она выглядела
— Жутко. Пусто. Людей на улице не видать. Прямо деревня-призрак.
Услыхав это, я вдруг сообразил: за все разы, что мы ходили сюда, нам не встретился на улице ни один местный житель. Кроме Пелагеи, мы общались только с одной живой душой. Соседской Бабой Ягой. Впрочем, и ее мы видели не на улице, а сами явились к ней узнать про Пелагею. И, кстати, насчет того, что она была живой душой, у меня, признаться, возникли большие сомнения.
— Жанна, — повернулся я к ней, — а скажи-ка ты нам с Котом. Вот когда вы с матерью осенью сюда ходили за овощами и фруктами, местные жители на дороге вам попадались?
Она задумалась.
— Федя, дай вспомнить.
Жанна снова надолго умолкла. Наконец, когда мы уже почти достигли конца центральной улицы, медленно произнесла:
— Нет, ребята. На улице мы с мамой никого ни разу не встретили. Только в саду у той тетеньки видели ту самую тетеньку.
— И все? — уставился на нее Макси-Кот.
— Все, — подтвердила Жанна. — Но мы, знаете, как-то и внимания не обращали. Нам-то что было нужно? Пришли, купили, вернулись домой.
— Да-а, ребята. Места у вас, — с глубоким подтекстом проговорил Макси-Кот.
Мы свернули в переулок. На сей раз Пелагеина калитка открылась сразу и довольно легко. Попутно я, указав на столбы, объяснил Коту:
— Вот на них было по башке Волобуя. Макс буркнул:
— Понятно.
Мы проследовали к избе и поднялись на крыльцо. В дверь пришлось колотить достаточно долго. Первым отреагировал рыжий бандит Барсик. До нас из-за двери донеслось его радостное «мяу». Затем послышались шаги. Дверь отворилась. На пороге возникла Пелагея.
— О-о! — явно не ожидала нашего прихода она. — Неужели уже треснуло?
— Нет-нет, — поспешила внести ясность Жанна и для наглядности даже вытащила из сумки зеркало, вторая сторона которого по-прежнему оставалась совершенно целой.
— Все правильно, — кивнула Пелагея. — Время еще не подошло. С чем же пожаловали?
И она с подозрением покосилась на Макси-Кота. Тот как-то съежился под ее взглядом, а его нос, казалось, вдруг сделался еще длинней и острей.
— Со мной все в порядке, — поспешно проговорил он. — Понимаете, все, все абсолютно в порядке.
— Счастливый ты в таком случае парень, — хмыкнула Пелагея. — Редко по нашим временам встретишь таких.
— Он мой старый друг, — вмешался я. — Зовут Макси-Кот. То есть Максим по фамилии Кот.
— Мя-я-у-у, — высунулась из двери одноглазая и одноухая рожа Барсика.
Макс, едва глянув на это явление природы, сделал шаг назад. Барсик, наоборот, подошел к нему и, громко мурлыча, начал тереться об ноги.
— Кот Кота видит издалека, — усмехнулась Жанна.
— Ну, раз пришли, заходите, — пригласила нас в дом Пелагея.