Косматая на тропе любви
Шрифт:
7
Будет пир!
Сегодня последний день круга пиров. Завтра отец призовет всех своих сыновей. Он очистит их жертвоприношением, потому что в пиршественные часы могли они сказать и сделать что-то такое, что обидело бы Бога.
Выроют семь ям, семь баранов положат в ямы головами к южной стороне и зарежут. Соберут окровавленный песок и бросят далеко в пустыню, туда, где никто не живет. Отделят головы баранов. Каждую тушу разрежут на две половины — к востоку и к западу. Каждую эту половину разрежут еще на две части поперек — к югу и к северу. И
Такова очистительная жертва.
8
О Боге я боюсь говорить. Его имя — Ягве, так он называется. Наверное, он огромный, потому что он везде. У него нет ни рук, ни ног, ни головы. У него нет лица. Никто не видел Бога, а если кто увидит; наверное, тот умрет или онемеет. Бог держит при себе многое множество воинов и вестников. Один из них страшный. Его зовут Шатан, он противник человека и наветник на него Богу. Он обходит землю и видит все. Бог приказывает ему испытывать и обвинять людей, и Шатан делает это. Шатан не может ослушаться Бога, но есть у Шатана и своя воля, и он может идти, куда захочет…
9
Дневной жар исчез. Новые плетеные циновки покрывают песчаную почву твердую. Факелы разгораются. Будем на воздухе пировать.
Рабыни смололи зерно, хлеб испечен, мясо нарезано и жарится на углях. От густого сладковатого дыма над этими углями еще сильнее хочется есть.
Расставлены медные подносы, глиняные кувшины, деревянные тарелки и чашки, серебряные блюда и кубки. Налито вино, налиты вода и квашеное козье молоко. Поданы финики, поджаренный рис и просяная каша, лепешки из ячменной, пшеничной и ржаной муки; бобы, сваренные в подсоленной воде, козлятина, верблюжатина, медовые сласти.
Все садятся на землю вокруг циновок, заставленных едой и красивой посудой, и начинают есть, говорить друг с другом, пить вино и смеяться.
10
Женщины и девушки у нас не отделены строго от мужчин и юношей, хотя иные это и порицают; те, кто не из нашей земли.
У нас можно подойти к входу в палатку и увидеть мужчину с красивой женщиной. И она будет смеяться, если увидит твое смущение. А мужчина скажет тебе:
— Не уходи, эта женщина — моя подруга.
На пиру супруг спокойно смотрит, как его жена ведет беседу с другим мужчиной. И если чужеземец спросит:
— Кто эта женщина?
Супруг ответит:
— Моя жена.
— Кто же этот человек рядом с ней?
— Друг ее.
— Но как же возможно такое?
И супруг ответит с гордостью:
— У нас не вызывает подозрений общение женщины с мужчиной, оно не переходит границ благопристойности и не может вызвать подозрений. И женщины наши совсем не таковы, как в чужих краях.
11
Явились музыкальные инструменты,
Иные юноши и девушки поднялись со своих мест и танцевали. Другие слушали пение, хлопали в ладоши и выкрикивали:
— У-у!
— У-у-у!
— У-у-у-ю-ю!
Ветер налетал порывами и свист его вплетался в громкое пение и хлопал покрытием палатки в такт хлопкам в ладоши. Ветер взвевал одежду и звенел украшениями. Смеющиеся разгоряченные лица, белые зубы, вскинутые руки были яркими и переливчатыми в свете факелов.
Посуда опрокидывается, остатки еды разбросаны по циновкам. В барабаны бьют ладонями и маленькими палочками. Другие палочки держат в пальцах и прищелкивают. Десятиструнная арфа упирается одной стороной в землю, а другой — в правое плечо музыканта. Девичье лицо склоняется над четырехструнной лютней.
Мужские голоса поднимаются высоко, женские — плавно разливаются.
12
Девушки вскочили, быстро разделились на две группы, запели громко воинственную песню девственниц и начали танцевать друг перед дружкой, скрещивая руки перед грудью. Один раз притопнут одной ногой, два раза — другой ногой, после меняют ногу. Юноши размахивают факелами и высоко вскидывают ноги, танцуя вокруг с громкими криками. Дробно-дробно бьют в барабаны.
Вот уже размахивают палками из гранатового дерева; палки тонкие, но ударить можно больно. Не помня себя в буйном танце, наносят друг другу удары.
И вдруг смолкает все. И только ветер свистит, потрескивают факелы, хлопает покрытие палатки; становится слышным подвывание собак.
Музыканты и танцоры опускаются на песок. Может показаться, что они совершенно обессилены. Одна девушка лежит на спине, разметав руки; другая склонила голову на грудь подруги. Но вот уже раздаются взрывы смеха. Все громче и громче.
Элифас приказывает рабам убрать объедки и принести новое угощение. Снова наполнены кубки вином.
Возобновляется трапеза и подновляется беседа.
На этот раз все едят и пьют спокойнее, чтобы восстановить силы.
13
И снова жаждут игр и движений молодые тела.
Юноши и девушки разбиваются на несколько групп и начинаются игры.
Факелы ярко озаряют утоптанные площадки.
Вот юноши и девушки разбросали на двух таких площадках страусовые яйца. Надо защитить свою площадку и ухитриться проникнуть на чужую, чтобы похитить яйца.
А рядом, расставив ярко раскрашенные страусовые яйца в один ряд, пытаются сбить их камешками, состязаясь в меткости.
А вот, набросав песок, очертили большой круг. И те, что встали снаружи, стремятся перетянуть к себе тех, что внутри круга.
Синий воздух вечера пронизан звонким смехом, громкими возгласами, яркими смуглыми телами и всплесками ярких одежд и перезвоном украшений, сверкающих в неровном свете факелов.
14
Но вот мой брат Беор громко хлопает в ладоши. Он собирает всех криком. Все знают, какая игра начнется сейчас.