Космическая ферма

Фокин Дмитрий Аналольевич

Утром следующего дня их корабль поднялся в небо. Помимо штатного экипажа и Полякова, на борт приняли еще 40 человек. Членов экспедиции разместили не только в каютах десанта, но и в каютах экипажа. Половина из нового экипажа говорила по-английски. С ними находился переводчик. Скученность в каютах оказалась колоссальная, и поэтому Поляков поинтересовался, как долго им придется находиться в пути. Его упокоили, что не более 30 часов. С началом полета он испытал уже знакомое чувство тяжести, уступившее через 20 минут место необычайной легкости. Тело уже знакомо начало отрываться от спального места, куда он предусмотрительно пристегнулся. Всех присутствующих очень веселила неопытность Полякова, и в течение некоторого времени Иван играл роль центрального персонажа комедии, и на нем все

присутствующие оттачивали свое остроумие.

Это прекратил Стрельцов, приказавший по внутренней связи проводить Полякова в кабину экипажа. Недолгий путь в кабину корабля хорошо запомнился Полякову. Цепляясь за специальные скобы, он вместе с Епифанием проплыл по кораблю. Ощущение непередаваемое! Когда они приплыли к кабине и попали внутрь, Иван просто потерял дар речи. Далеко внизу находилась небольшая круглая планета, а за ней планета большего размера. Казалось, что большая планета вот-вот поглотит маленькую. Справа от большой планеты находилась еще одна небольшая. Все это окружало черное бездонное небо с маленькими блестящими точками. Поляков зачарованно разглядывал эту картину.

Скоро он увидел надвигающуюся справа громаду корабля- локомотива. К этому кораблю пристыковывались другие перерабатывающие платформы и транспортные корабли. Корабль – локомотив имел длинный и круглый корпус со стыковочными выступами по бокам. В передней и задней части корабля находились круглые выступы, почти в два раза превосходившие диаметр его корпуса. От этого корабль-локомотив сильно напоминал булаву с двумя боевыми частями. Хорошо помня огромные размеры перерабатывающих платформ, казавшимися сейчас божьими коровками на стволе огромного дуба, Поляков восхитился достижениями Граберов и людей в этой области. В верхней части корабля- локомотива виднелся тонкий и длинный корабль, назначения которого Поляков не знал и раньше такой никогда не видел. Стрельников объяснил, что это корабль, обеспечивающий всем другим кораблям перемещение до необходимой планеты через временной портал.

– Неужели этот корабль машина времени, - восхищенно спросил Поляков.

Рассмеявшийся Епифаний принялся растолковывать ему, что временные порталы, это такие дыры, позволяющие кораблю мгновенно переместится из одной части вселенной в другую. Но, это не перемещение во времени. Это - как совершить прыжок в пространстве. Например, он открывает дверь в казарме учебного центра и сразу попадает в свою комнату в городе. При этом, все происходит в одно и тоже время. Попасть в другое время нельзя. Как это работает он и сам не знает, однако, так бывает. Поляков пожал плечами и продолжал любоваться картиной звездного неба и кораблями до тех пор, пока Стрельцов не выгнал их из кабины, сказав, что начинает стыковаться к кораблю-локомотиву, а ротозеи ему мешают.

Они проплыли назад в свою каюту, где Поляков с удивлением уставился на спокойно спящих в самых различных позах людей. Пристегнувшись к своему месту, Иван попытался воспроизвести в памяти увиденное, однако, мозг воспротивился этому, заявляя, что все это не реально.

От размышлений его оторвал голос Стрельникова, сообщившего по громкоговорителям корабля, что стыковка закончена и до начала движения осталось 2 часа. Поляков опять погрузился в свои мысли и незаметно уснул. Проснулся Иван от шума и гама. Находившиеся в каюте проснулись, занимали удобные положения и пристегивались. Епифаний объяснил, что они уже прибыли на место, отстыковались и заходят на посадку. Скоро пришло знакомое чувство тяжести, а потом корабль плавно приземлился. Все одели дыхательные аппараты. Епифаний объяснил, что на этой планете концентрация фтора в воздухе больше чем на Вере и поэтому дышать трудно.

Открылся люк, его взору предстала степь, покрытая небольшими холмами, с очень редкими деревьями и кустарниками. На расстоянии около 2 километров виднелась стена леса. В окружающей обстановке фиолетовый цвет занимал меньше места, но все таки он присутствовал в незначительных количествах добавляя зеленому цвету растительности легкий оттенок. Епифаний сказал держаться возле него, никуда не лезть и не выпускать из рук оружие.

Трое членов экипажа уже разворачивали в нескольких

метрах от корабля какое то устройство, отдаленно напоминающее пусковую реактивного миномета «Катюша». Только у этой установки направляющая с ракетой смотрела вниз. Епифаний напомнил, что для захоронения отходов при помощи этого устройства пробурят глубокую скважину. Потом в скважину запустят ракету, и от ее взрыва получиться подземное хранилище очень приличных размеров. Туда будут сбрасываться непригодные для обработки части перерабатываемых животных. Вскоре скважина достигла необходимой глубины, и они все опять забрались на платформу. Корабль приподнялась над землей метров на 500. Люки не закрывали, и поэтому Поляков отчетливо видел, как ракета стремительно устремилась вниз по скважине. Секунд через двадцать земля вокруг содрогнулась. Волны колебаний почвы пошли кругами от места, где ракета ушла вниз. Все это сопровождал мощный гул. Из скважины вырвался столб пыли и дыма, поднявшийся выше корабля. Через десяток минут все прекратилось и наступила звенящая тишина.

В результате взрыва края скважины расширилось до 10 метров в диаметре. Корабль медленно начал снижаться и сел на землю так, что его задняя часть накрыла образовавшееся отверстие. Члены экипажа проследовали в последний отсек и при помощи различных механизмов установили на этом отверстии широкую крышку, напоминающую диафрагму фотоаппарата, К крышке пристыковали сборники конвейера. Другая часть экипажа занималась приведением направляющих линий в рабочее состояние. Примерно через пару часов платформу подготовили к работе. Епифаний пошутил, что его потомки очень дорого отдали бы за карту таких захоронений. Поляков поинтересовался почему.

– Эх ты, деревня! Ведь это будущие месторождения нефти и газа. Огромное количество органики на большой глубине в течение тысячелетий образует то, из-за чего не только на земле ведут войны на смерть. И в космосе идет такая борьба, причем так долго, что никто и не помнит с каких пор. Граберы заставляют вести подробный учет таких захоронений и их использование уже расписано на времена их далеким потомкам. Это при том, что Граберы, кажется, абсолютно бессмертны. На Земле люди научились добывать эти запасы, чем неприятно удивили Граберов. Видимо это тоже оказалось одной из причин, почему от людей на Земле решили избавиться. И при этом, не только использовать – а использовать их так стремительно, что когда Граберы узнали, что люди достигли необходимого уровня развития, осталось только констатировать, что запасов нефти уже практически нет.

В это время Поляков почувствовал легкую тяжесть в голове. Епифаний засмеялся и сообщил, что командир включил гипнотическое излучение, и еда скоро сама прибежит к ним. Действительно, уже минут через пятнадцать показался первый Велос. Он как то крадучись приближался к платформе, припадая к земле и прижимая уши, от чего еще больше походил на большого кота. Глаза животного смотрели в разные стороны, от чего создавалось неприятное ощущение. Велос приблизился к лестнице, оборудованной в начале платформы, и резво поднялся по ней в приемник. Механизм взвизгнул и через мгновение в сборнике отходов раздался грохот. Через пятнадцать минут Велосы двигались уже сплошным потоком. Они никак не выражали своих чувств и забирались в приемник так уверенно и слаженно, как будто долго перед этим тренировались. Конвейер визжал не переставая. Вокруг распространился уникальный запах смерти, присутствующий только на мясокомбинатах.

Некоторые Велосы несли с собой детенышей, и укладывали их на транспортер, расположенный правее от лестницы. Двигающаяся лента уносила их вглубь квадратного ящика. Епифаний пояснил, что питательные вещества детенышей более высокого качества и поэтому они обрабатываются и собираются отдельно. Поляков с огромным облегчением подумал о том, что к улучшению работы этого узла он не имеет никакого отношения.

Через пару часов Епифаний знаком показал ему следовать внутрь платформы. Проходя вдоль конвейера, Поляков впервые увидел его в полном рабочем режиме. Туши Велосов сплошной стеной проносились через зал, а ровный грохот в приемнике отходов красноречиво сообщал о том, что никаких сбоев в работе конвейера не имеется.