Космическая ферма
Шрифт:
Они подъезжали к первому перекрестку. Смирнов очень не любил этот регулируемый перекресток, так как с их стороны требовалось выезжать на главную дорогу, пропуская встречные потоки машин, что в обычные дни оказывалось не всегда просто сделать. Их машина приблизилась к перекрестку. Водитель машины слева, приостановился, и посигналил фарами, давая знать, что пропускает их. Аналогичным образом поступил и водитель автомобиля справа. Нет, это не являлось удивительным, и раньше тоже встречались вежливые водители, но сейчас. . . ! Смирнов приготовился увидеть в городе то, что часто показывают с голливудских фильмах про катастрофы – всеобъемлющий хаос. Вместо этого, двигаясь по городу, Александр с удовлетворением отметил, что там действительно много необычного, но не в том смысле, как он предполагал, а совсем наоборот. Автомобили и пешеходы двигались правильно, спокойно и размеренно. Даже в местах утреннего скопления машин не наблюдалось обычных в этом случае уродцев, откровенно
– Все, хватит! Тебе, брат, не угодишь! Паники на улицах нет, и именно это вызывает у тебя страх и панику? Прекрати! Все хорошо! Люди оказались намного умнее и лучше, чем ты предполагал! Перед лицом вселенской опасности они сплотились воедино и теперь готовы противопоставить смертельной угрозе свое образцовое поведение и всеобъемлющую любовь к ближнему своему!
Произнеся мысленно это, Смирнов еще несколько секунд обдумывал эту мысль.
– Бред это, да и только!- Смирнов выругался, сплюнул и постарался отвлечь себя наблюдением за обстановкой.
На КПП войсковой части его встретил дежурный, который в лучших традициях армии представился, проверил документы и запустил их машину на территорию части. Находясь в умиротворенном состоянии, Смирнов уже без удивления посмотрел на начальника склада- прапорщика, так же в строгом соответствии с уставом представившемся ему.
Не хотелось, что бы у читателя, тем более весьма далекого от армии, а таких в наше время более чем достаточно, сложилось превратное мнение о военной жизни. Даже в условиях Советской армии, не развращенной демократией то, что увидел Смирнов за последнее время, не являлось обычным. И дело не в том порядке обращения и его содержании, это как раз не удивляло. Дело в том рвении, с которым все происходило. Сейчас все военнослужащие, и даже гражданский контролер на КПП, делали то, что предписывают Общевоинские уставы со служебным рвением, наводившем на мысль о том, что каждый из них поставил себе задачу стать в самое короткое время, как минимум, Министром обороны. По теории вероятности хоть у одного их встреченным им за этот день военнослужащих должно присутствовать здоровое чувство «пофигизма». Но вот только этого Александр и не увидел, что и являлось крайне необычным.
* * *
Ноябрь 1986 г.
Группа курсантов военного училища готовилась к заступлению в караул. Принимая во внимание, что основанная часть делала это впервые, командиры отделений, в отличие от основной массы абитуриентов поступивших в училище из рядов армии, могли в полной мере почувствовать свою значимость и осведомленность в этом вопросе по сравнению с «духами», коими обзывали пришедших в училище со школьной скамьи. За время подготовки к караулу уже большая часть курсантов заработала внеочедные наряды и иные виды как официальных, так и не официальных взысканий. Подготовка включала зазубривание соответствующих статей устава Гарнизонной и караульной службы наизусть, практическое изучение порядка заряжания и разряжания оружия, отработка порядка действий часового в различных условиях. Смирнов воспринимал это легче однокурсников в связи с тем, что раньше, за время посещения стрелковых секций, у него на уровне инстинкта уже сформировались правила обращения с оружием. В результате, те незначительные нарушения, связанные прежде всего со спецификой организации учебного процесса в армии, не влекли за собой производство случайного выстрела, что и являлось самой важной целью занятий. Большинству курсантов это давалось значительно труднее. Огромное количество новой информации некоторых просто сбивало с толку. Никто не мог понять, зачем нужно с точностью до знаков препинания учить это проклятый Устав и такое вносило еще большую сумятицу в процесс подготовки.
В последствие, Смирнов на практике смог оценить выражение- Устав гарнизонной и караульной службы написан кровью! Так же Александр позже смог понять причины этого сумасшествия и нервотрепки. А причина оказалась более чем простой. Командование роты тогда предоставило возможность вновь назначенным на должность командиров отделений из числа военнослужащих- «срочников», проявить себя как младших командиров, обязанных не только уметь командовать личным составом, что конечно важно, но и самое главное - научить подчиненных тому, что они обязаны усвоить. А вот этих педагогических навыков у вчерашних солдат как раз то оказалось совсем не много, как и необходимого в этих случаях терпения и такта. Хочу отметить, что в процессе дальнейшей учебы все командиры отделений
Так вот, имея значительный опыт обращения с огнестрельным оружием и, соответственно, прекрасно зная меры безопасности при обращении с ним, Смирнов, имел возможность не отвлекаться на уже знакомые темы, и поэтому попытался понять смысл затеянного младшими командирами шоу. В результате этого Александр пришел к выводу, что цель занятий относительно проста. Во-первых, необходимо исключить возможность несанкционированного выстрела и всех негативных последствий этого. А во-вторых, вложить в головы вчерашних школьников правила и принципы действий караульного и часового, в том числе во взаимосвязи с правилами правильного применения оружия- все таки караул являлся вполне настоящим, и патроны им предстояло получить боевые.
При всей кажущейся простоте задач, их реализация в той обстановке казалась неосуществимой. В то время Смирнов так и не смог понять, почему так происходило, но через много лет осознал, что обучающим, которым «вдруг» поручили учить новобранцев, самим не хватало необходимых навыков и знаний. А гонор «дедушки Советской армии» к несению караульной службы никак не относится. Стараясь, что бы его не заподозрили в зазнайстве, Смирнов, на очередном перекуре, попытался осторожно попытался донести до сознания сослуживцев, что оружие в первую очередь предназначено для убийства живых существ, и это его основное предназначение.
Оружие не понимает, что кто-то относится к категории хороших парней, а кто-то плохих, что кто-то является хозяином оружия, и многое другое. Это правило необходимо не только узнать и выучить, в это необходимо поверить как в Господа нашего, без каких либо сомнений и ограничений. Кто сможет уверовать в это, тот и сможет общаться с оружием, а кто нет- лучше обходить его, оружие, стороной. Причем, это правило касается не только огнестрельного оружия, а оружия вообще.
Второе, на начальных этапах обучения есть один непререкаемый принцип обращения с оружием- каждый раз необходимо мысленно представить, что ты собираешься предпринять, а только потом делать. И при этом, не имеет значения как быстро, и как ты будешь выглядеть со стороны при этом. Лучше прослыть «тормозом», чем погибнуть самому или послужить причиной гибели других. Не знаешь, что делать- замри и подумай. Ничего не придумал- стой неподвижно.
Кто-то принял эту информацию с интересом, ну а кто-то посоветовал заткнуться. Вместе с тем, при проведении последующих занятий обстановка немного разрядилась, хотя шутки по поводу «тормознутых духов» имели место во множестве. Впрочем, при проверке полученных знаний офицерами роты, в целом, все оказалось немного лучше, чем ожидалось.
Так к чему все это? При указанной подготовке, некоторые курсанты старались показать свои знания с каким-то нездоровым рвением. Все их движения красноречиво показывали всем остальным, а больше всего командирам, что они являются эталоном познаний и исполнительности. Таких людей Александр встречал в последующем в армии довольно часто, однако, они никогда не составляли ее основу. В основном, военнослужащие относились к исполнению возложенных на них обязанностей по показному спокойно, как бы с небольшой ленцой, но, на грани допустимого. Такое поведение считалось своеобразным шиком, так как подразумевало высокую выучку военнослужащего, а иное приводило к наказанию за лень со стороны взбешенного начальства.
После развода и прибытия в караульное помещение, Смирнов обратил внимание на то, с какой осторожностью командир взвода, заступивший начальником караула, контролирует процесс заряжания и разряжания оружия. При очередной смене часовых, начальник караула пошел с ними проверить посты. В поведении разводящего, заместителя командира взвода, так же поступившего в училище уже будучи солдатом, однако, так и оставшегося единственным на своей должности до окончания училища, так же чувствовалась некоторая напряженность. Когда они подошли к границе поста, курсант, стоящий на посту, подозрительно долго не останавливал их традиционным окликом, «Стой! Кто идет?». В свете фонарей смену и часового видно хорошо, и Смирнов вдруг кожей почувствовал возрастающее напряжение своих командиров. Когда до часового осталось около 50 метров, начкар тихим голосом вдруг приказал остановиться и лечь на землю. Более нелепого приказа Смирнов не ожидал услышать, однако, вбитая за несколько месяцев привычка подчиняться, сделала свое дело. Александр огляделся, и выбрав место посуше, прилег набок. Шинель противно потяжелела набирая воду. В это время взводный сладко- елейным голосом окликнул часового.