Космическая красотка. Принцесса на замену
Шрифт:
- И от их истории совсем ничего не осталось? Ни записок, ни свидетельств?
- Большая часть материалов концепции засекречена, и только через несколько... может, даже пару десятков, лет история планеты будет открыта общественности. Вижу в ваших глазах любопытство относительно меня. Что ж, тайны в этом нет - в рамках концепции планету посещал император Ладер и по стечению обстоятельств мне пришлось отправиться вместе с ним к Канопусу.
- Значит, дгнарны не вымерли совсем, - произнес кто-то, я не успела понять, кто именно.
– У вас ведь будут дети.
- Двойка, Гейтер. Если вы думаете, что один
- Какие?
– снова спросила Лорелейт.
Что ж, надо было признать - у них так было принято. Задавать вопросы, которые я бы задать не решилась и получать ответы, которые я бы сохранила в тайне и унесла с собой в могилу.
- Дгнарны полигамны. Один мужской представитель может обладать пятью самками.
По аудитории пронеслись смешки.
- Да, рановато вас определили в высшую школу, - хмыкнул мужчина.
– Слово «секс», я так понимаю, лучше вообще не употреблять, а то от гогота схватите сердечные приступы? Что ж, дгнарны действительно привыкли к многоженству, хотя как такового института брака у них не было вообще. Чтобы самка... хорошо, Аным, прекратите ржать и полистайте на досуге словарь - чтобы женщина забеременела, она должна обладать татуировкой «арэнди» - знаком принадлежности конкретному дгнарну. Татуировка делается с применением крови дгнарна и вызывает зависимость от конкретной особи.
Он помолчал и потом задумчиво добавил:
- Человека такая татуировка может убить.
Тамир едва слышно пробормотал что-то на неизвестном мне языке.
- Ты знал?
– спросила я.
- Про то, что он последний? Нет. Я как-то спросил императора, откуда Фортем и тот сказал, что Шератан погряз в борьбе за ресурсы и инстинкты. Я не знал, что они уничтожили всю планету.
- К сожалению, у любой обитаемой планеты есть кризисы, которые она должна преодолевать, - продолжил Фортем.
– Споры ведутся постоянно, но большинство сходится на том, что если давить подобные кризисы искусственно, мы получим не полноценного члена альянса, а угрозу для всей галактики. Считайте не доведение до всеобщей войны вступительным экзаменом в альянс. И, если ни у кого больше нет вопросов относительно дгнарнов, я все-таки познакомлю мисс Виккерс с краткой историей покорения космоса. Тем более, что осталось у нас всего двадцать минут.
На экране появились краткие тезисы, каждый из них Фортем объяснял, опуская точные даты, но давая исчерпывающую информацию о ходе развития. В основном, конечно, лекция касалась Террестриса. Первый выход на орбиту, первые станции, спутники - почти все, как у Земли. Первая колония, первые рейсы в другие системы, знакомство с Денебом и основание Альянса. На моменте начала освоения дальних систем по аудитории пронесся негромкий мелодичный сигнал.
- Что ж, продолжим через несколько дней, всем спасибо. Напоминаю про завтрашнее мероприятие и очень надеюсь, что после него вы сможете хотя бы стоять.
Народ с шумом и гомоном потянулся к выходу. На меня почти никто не обращал внимания, только Тамир схватил за руку и потащил прочь из аудитории с явным намерением поболтать. Но его остановил голос Фортема:
- Мисс Виккерс,
Мне было страшно оставаться наедине с Фортемом после прослушанной лекции, но спорить было бессмысленно. Я ни разу не смотрела на лорда с другой стороны. Он всегда был врагом - человеком из сытого и обеспеченного мира, который втянул меня в опасную игру. Но что он пережил до знакомства с императором? Вполне возможно, что-то очень похожее на мою жизнь.
Подниматься к моему креслу Фортем не стал, так что мне пришлось спуститься к кафедре. Мужчина вышел из-за нее, подошел ближе и вдруг подхватил меня на руки. А потом усадил прямо на стол, изрядно перепугав.
- Так, - пробормотал он, - и ножки во-о-от сюда!
Я сидела, втянув ноги, на столе и недоумевала, пока он усаживался на свое место.
- Что это было?
- Ну, вы же нацепили это платье, чтобы показать всем ноги. Вот я смотрю. На старости лет хоть полюбуюсь.
Все. Сочувствие к лорду-ксенофилу исчезло окончательно.
- Завтра праздник и я прямо жажду с тобой поговорить о поведении на нем.
- Не волнуйтесь, если хотя бы половина приглашенных проявит ваши заботу и учтивость, я буду спокойна.
- Будут журналисты. Министры. Представители крупных систем. Видные деятели науки, искусства, - невозмутимо продолжил он.
– Все внимание будет приковано к тебе, ни одна живая душа пока что не знает о том, что есть еще принцесса. Половину перекосит от злости, вторую - от удивления. И...
Я попыталась было сесть нормально, ведь шутка уже явно кончилась. Но Фортем совершенно серьезно выдал:
- Нет-нет-нет, куда это ты ноги прячешь, я ещё не насмотрелся.
Я насупилась, а ксенофил шипастый продолжил:
- Мне хочется верить, что ты и сама все понимаешь, но на всякий случай поясню - в прессу не должны попасть истории из твоей чудной юности. Незачем общественности знать о секс-туризме покойного императора. И особенно о его последствиях.
- И как мы объясним мое появление? Аист заблудился и летал девятнадцать лет в поисках дворца?
- Сочиним трагическую историю любви императора и прекрасной аристократки, которая сбежала из-за козней врагов, будучи беременной. А узнав, что император при смерти, не выдержала потери любимого, написала письмо и умерла, оставив тебя несчастной сироткой. Люк приютил, обогрел и дал титул. Все счастливы: женщины рыдают от умиления у экранов, новостным лентам есть, о чем писать, а ты не уроженка дикой планеты, а законная, но потерянная сестра императора.
- Всякие там министры и чиновники потребуют доказательств.
- Безусловно. И получат. Все анализы у членов императорской семьи берутся в моем присутствии и через меня же идут все результаты.
- Но лаборатория будет знать.
- Не будет. Не забивай голову ерундой, просто запомни легенду и отвечай как можно туманнее. Улыбайся, восхищайся праздником, городом.
Фортем поднялся, обошел стол и приблизился, понизив голос. Мне и без того было неуютно сидеть на столе, под внимательным взглядом рептилоида, а сейчас, когда он еще и нависал, почти касаясь пальцами моей коленки, и вовсе хотелось свалиться со стола и по-пластунски ползти к дверям.