Космическая одиссея Инессы Журавлевой
Шрифт:
— А — кэп?
— Капитан, млин! — раздраженно воскликнула я. — Вы что, тормоза-то такие? Млин — непереводимая игра слов, — устало пояснила я. — Тормозишь — тупишь, ы-ы-ы, Дима, бесишь. Дима — это ты. — Нет, я сейчас точно взорвусь!
Изображение вдруг исчезло, оставив меня в одиночестве, и больше не появлялось. Я немного подождала и продефилировала в душ. Как только перестала полоскать про себя офигевших гуманоидов, меня торкнуло — элитарное сословие. Любопытно как. Закончив с мытьем и сушкой, я высунула нос в каюту, проверяя
— О’кей, гугл, — машинально произнесла я. — Тьфу, ты, дьявольская машина, Система!
— Я вас слушаю, тайлари, — мягко отозвалась система.
— Мое шмотье где?
— Запрос не понят.
— Говорю, где мой вчерашний прикид.
— Запрос не понят.
— Барахло, — признаюсь, я уже просто развлекалась.
— Запрос не понят.
— Труселя и джинсуха.
— Запрос не понят.
— Ладно, где те вещи, которые были вчера на мне надеты, — смилостивилась я. — Моя одежда, вашу мамашу…
— О чьей матери вас интересуют данные? — живо отреагировала Система.
— Вот ведь адово изобретение, — хмыкнула я, но тут же живо заинтересовалась. — Ты можешь мне предоставить данные на членов экипажа?
— Только те данные, которые находятся в свободном доступе, — услужливо пояснила Система.
— О Роме хочу знать, — решила я.
— Запрос не понят.
— Чтоб у тебя жесткий диск расплавился, — пробурчала я.
— Жесткий диск последний раз использовался две тысячи лет назад по аттарийскому времяисчислению, — ехидно ответила умная электроника.
— Пофиг, — отмахнулась я, собрала мозг в кучку и выдала. — Система, данные на тайлара Грейна. Первого помощника научно-исследовательского космического корабля «Гордость Аттарии», — на всякий случай уточнила я. Затем почесала свою многомудрую голову и ухмыльнулась. — И на командира того же корабля тайлара Ардэна.
— Запрос принят, данные готовы к открытию. Открыть?
— Ясен перец, — кивнула я.
— Запрос не понят.
— Открывай, — рявкнула я, и передо мной появился голографический Рома. — Как живой, — умилилась я. — Жеребец похотливый, сволочь инопланетная. — И все это с такой мечтательной улыбочкой на счастливой роже, что самой тошно стало.
Тем временем Система вещала:
— Ромалиан Грейн, тайлар, родовое звание. Принадлежность: Военное Сословие. Возраст — пятьдесят три года…
— Сколько?! — прибалдела я, округляя глазищи и подаваясь вперед.
— Пятьдесят три года, — повторила Система.
— Ты хочешь сказать, что это мужик на шестом десятке меня так… э-э-э… так, в общем. Да он не выглядит на пятьдесят три!
— Биологический возраст тайлара Грейна соответствует его внешнему облику, — не согласилась со мной умная техника.
— Да ну-у, — я забралась с ногами на кровать. — Ладно, оставь Рому. Давай Ардэна.
Мне вдруг стало зверски интересно узнать, сколько лет этому ехидине. Буду
— Дмиртаилиан Ардэн, тайлар, приобретенное звание. Принадлежность: Военное Сословие. Возраст — пятьдесят три года…
— Охренеть, — выдохнула я. — Что это за собрание пенсионеров? Ладно, давай про Грейна дальше.
— Происходит из семьи Военных. Древний род Грейн участвовал в становлении Аттарийской Империи, за что получили наследуемое звание — тайлар. — Система вдруг запнулась. — Доступ к данным закрыт.
Я нахмурилась.
— Хорошо, давай Ардэна.
— Доступ к данным закрыт.
— Кто закрыл? — поинтересовалась я.
— Тайлар командир Ардэн, — ответила Система и замолчала.
— Вот же гуманоидное жлобье, — проворчала я.
В этот момент дверь открылась, и в каюту вошел Рома. Он радужно улыбнулся, подошел ко мне и навалился сверху, подминая мое замотанное в полотенце тельце под себя.
— Я соскучился, — объявил он.
— Заметно, — усмехнулась я, ощущая через комбинезон растущую мужскую тоску, хотя я бы ЭТО назвала другим именем. — Рома, ты старый хрыч, — обвинила я его и выбралась на свободу.
Рома поскрипел мозгами и вопросительно посмотрел на меня. Но спросить ничего не успел, потому что его срочно вызвали на капитанский мостик. Мой синеглазик закатил глаза, обозвал кого-то одноглазым поршнем, я даже догадываюсь, кого, и ушел, пообещав вернуться, как можно скорей.
— Рома, одежда! — крикнула я, вскакивая с кровати, в закрывающуюся дверь.
Меня не услышали, и я с досады пнула кровать и взвыла, прыгая на одной ноге. Кровать глумливо промолчала на все мои эпитеты в ее адрес. Допрыгав до кресла, я упала в него.
— Хоть окно откройте, сатрапы! — выкрикнула я, и панорамный иллюминатор открылся. — Ого, — произнесла я и подошла к нему.
Мы были на земле, то есть на Крайгоне. Не просто зависли, а стояли на космодроме, или как тут у них это называется. Серый бетон, выглядело покрытие, как бетон, на котором стояли металлические гиганты разнообразных форм, снующие между ними люди, машины, подвозящие и отвозящие что-то к кораблям и от кораблей. Ничего не напоминает? Ага, вот и мне нормальный такой земной аэропорт напомнило.
Я прижалась носом к прозрачной стене, с любопытством разглядывая происходящее снаружи, когда за спиной раздалось покашливание. Черт его знает как, но у Ардэна даже покашливание было ехидным, по этому-то признаку я его и вычислила сразу.
— Что надо? — спросила я, не оборачиваясь.
— Я бы на твоем месте закрыл панораму, — сунулся ко мне инопланетное мурло со своим советом.
— Без сопливых разберемся, — проворчала я.
— Э-эм, подозреваю, что речь идет о насморке, — ты погляди, какой сообразительный, — у нас этой болезни нет уже несколько столетий. — Обалдеть, сейчас облезу от зависти. — Но дело в том, что не только ты смотришь, но и на тебя смотрят.