Космическая одиссея Инессы Журавлевой

Цыпленкова Юлия

— Сволочь, — выдохнула я и вырубилась.

Следующее пробуждение было уже глубокой ночью. Дима спал рядом, тихо посапывая мне в плечо. Я повернула голову, но Ромино место было нетронутым. В груди разлилась омерзительная пустота, словно из меня вырвали часть души. Я села, подтянула колени к груди и заплакала. Дима тут же проснулся и сел рядом, обнимая меня.

— Маленькая, послушай, — я вскинула на него глаза, и Ардэн осторожно стер мои слезы, тыльной стороной ладони. — Да, Грейн попал под перекрестный огонь, аппарат взорвался, и система жизнеобеспечения сработала медленней, чем должна была, огонь успел сильно повредить тело перед тем, как

капсулу подобрали и вернули на базу. Ром, правда, очень сильно обгорел. И если бы он был землянином, то погиб бы мгновенно, но наши организмы гораздо сильней и совершенней ваших. К тому же наш уровень медицины. Не забывай, какие аппараты стоят в мед. блоке. Даже карманный регенератор исцелил, не оставив даже шрама от раны, которая была у тебя. И это менее чем за час. Универсальные регенераторы способны восстанавливать ткани полностью даже после таких жутких ожогов. Только нужно больше времени. Понимаешь? Два-три дня точно. Обещаю, как только кожные покровы восстановятся, мы сходим в мед. блок, и сможешь сама убедиться. Слышишь?

Я кивнула и уткнулась в плечо Ардэна. А если просто успокаивает?

— Я тебя не обманываю, — тихо сказал он. После приподнял голову за подбородок и заглянул в глаза. — Он жив и через несколько дней будет здоров, правда.

Дима легко коснулся моих губ и снова уложил, крепко прижимая к себе. В эту ночь я так и не уснула, думая о Роме и о том, что ему пришлось пережить. Сердце мое сжималось от боли и жалости, но я старалась не плакать, потому что сразу же просыпался Дима. А он был уставшим, это сразу бросалось в глаза, и мне не хотелось ему мешать.

— Я люблю тебя, — произнесла я одними губами, глядя на закрытые глаза Ардэна. — Я люблю тебя, — послала я мысленное признание Роме.

— И мы тебя, радость, очень, — ответил Дима, но, кажется, он так и не проснулся.

Глава 21

Следующие два дня прошли в заточении. Дима уходил, приходил, но меня не выпускал из каюты, извиняясь за это и прося немного потерпеть. Было тяжело. После того, как Дима в первый день нашел меня с красными глазами и распухшим носом, он реабилитировал Симу. Отмотавшая срок заключения длиной чуть более суток, Серафима ворвалась в каюту, шандарахнула меня несильным разрядом, потом облила водой с ног до головы и устроила вокруг водяной вихрь. Ручек-то настоящих нет, чтобы повиснуть на шее, вот и выражала свою радость, как могла. Ну и выдавала очередные перлы, естественно:

— Инусь, ну как вы тут, пока я чалилась? Пахан не прессовал? У параши не держали? Ты нормальная кентовка, без бздюме…

— Сима, ша! — гаркнула я. — Закрой ботало.

— Уважуха, сестренка, — важно кивнула Сима. — Чефирнуть хочешь? Я тебе притаранила.

Мне вручили напиток, естественно, далекий не только от чефира, но и от обычного чая. Это был слабоалкогольный коктейль. Его выпила, не препираясь. Сима понаблюдала за мной и вздохнула:

— Знаю, все знаю, душа моя. Приболел наш соколик, крылышки-то ему подломили, как есть подломили.

— Сим, без тебя тошно, — поморщилась я. Затем подняла голову и с надеждой посмотрела на нее. — Сим, выпусти меня из каюты, мне очень к нему надо.

Серафима даже пальцем у виска повертела.

— Ты, что?! Меня же по УДО выпустили. Кэп сказал, один косяк и уже надолго закроет. — И смягчилась: — Не могу, Инусь. Рада бы, но сама понимаешь.

— Ну хоть покажи мне его, — взмолилась я.

— Это сколько угодно. Только все равно ничего

не увидишь.

Передо мной развернулся экран, и я увидела регенератор, по форме — копия наша капсула — торпеда, только половинки не разного цвета, а белоснежный. Еще были огоньки и панель управления. И больше ничего я не увидела, как говорила Сима. Единственное, что она мне пояснила, что по всей этой светомузыке видно, что состояние стабильно улучшается, и пациент идет на поправку.

— Ему больно, — всхлипнула я.

— Я тебя умоляю, подруга, — иронично протянула Система. — Во-первых, у них болевой порог такой, что ты успеешь двадцать раз ласты склеить. Во-вторых, это же аттарийцы, кто же ему страдать позволит? Погрузили в сон до исцеления, и всего делов. Еще и вытравили все воспоминания о боли. Что случилось, он помнит, а что чувствовал, нет. Никаких тебе кошмаров и всяких там синдромов. Ты думаешь, это в первый раз?

— А нет? — я удивленно посмотрела на Симу.

— Да их всех тут отращивают заново. Кэпа, после стычки с хананами, это твари такие ядовитые, но разумные, принесли чуть не до скелета разъеденного, лица вообще не было. А посмотри сейчас, красавец! Тайлару Грейну два пальца новых вырастили. Русик твой, вон, того после одного из боев думали и регенератор не возьмет, попер на таран, дурень, друга прикрывал, и ничего, живет и радуется. В карцере пока радуется, но ничего, и там люди живут. И это я тебе про единичные случаи рассказала. Так что, не волнуйся.

— Легко сказать, — проворчала я, вдруг понимая, что я так жить не смогу.

Вот не смогу и все. Если я буду ждать их на земле, хоть своей, хоть аттарийской, я же сума сойду! Что с ними, как они? И это не за одного даже трястись, а за обоих. Если бы служили «при штабе писарем», или на складе тушенку выдавали, а они же боевые офицеры. Мама дорогая, не выдержу я.

— Ты чего приуныла, Инусь? — Сима оказалась совсем близко. — А хочешь с Русей поболтать? Я вас соединю.

— Давай, — со вздохом ответила я.

И вновь передо мной появился экран… с которого неслись страстные стоны. Мой дружбан самозабвенно двигал чреслами на брюнетистой аттарийке. Я поправила съехавшую челюсть и махнула Серафиме рукой.

— Неожиданно, — задумчиво произнесла она. — Тайлару командиру что ли доложить, как нынче заключенные срок мотают.

— Сим, ты же сама только что откинулась? На своих стучать будешь? — усмехнулась я и потрогала пылающие щеки. Во, чуть не спалилась! Еще бы и вуайеризм приписали. Кстати… — А что за деваха с Русей?

— Так его временная пара, она из ученых, — пояснила Система. — Они, то расходятся, то сходятся. Вот, опять сошлись, а до этого месяц как были расставшись. А, — она махнула ручкой, — дело дурное не хитрое.

Не хитрое, знамо дело. То, что эта пара, скорей всего, существует из-за секса, пока «Гордость Аттарии» выполняет свою миссию, я догадалась из уже имеющейся у меня информации. Военный и ученая — разные сословия, разные генотипы, никаких совпадений. Значит, расстанутся, в любом случае. Зато сейчас не скучно. Наверное, так здесь у многих. А как иначе, живые же люди. Вот и у моих мальчиков стерлядь была, тьфу. А может, и не только она. На фиг, не буду спрашивать, еще расстроюсь, Диму подушкой придушу, потом Рому, когда из регенератора выберется. Сначала в объятьях, а потом подушкой. А так-то пусть народ жизни радуется. Они все привитые, никаких залетов, пока блок не снимут. Мне Рома об этом еще после нашего первого раза рассказывал. Гуляй, не хочу.