Космическая одиссея: Научн.-фантаст. трилогия
Шрифт:
— Простите, Хейвуд, — торопливо извинилась Таня. — Десять минут назад мы получили очень важное сообщение. «Цянь» замолчал. Внезапно, во время передачи цифровой информации. Несколько секунд сигналы шли с искажениями, потом прекратились.
— А маяк?
— Тоже молчит.
— И что вы предполагаете?
— Все что угодно. Взрыв, землетрясение, оползень… Мы пройдем от них в пятидесяти тысячах километров, не ближе. С такого расстояния ничего не увидишь.
— Значит, мы бессильны?
— Не совсем. Земля предлагает использовать нашу главную антенну — нацелить ее на Европу.
Флойд ощутил внутренний протест.
— Вы хотите прервать связь с Землей?
— Да. Но она все равно нарушится, когда мы будем огибать Юпитер. Восстановить связь можно за пару минут.
Флойд молчал. Все беды «Дискавери» начались, когда главная антенна сместилась и корабль потерял связь с Землей… Что-то, очевидно, произошло с ЭАЛом. Но на «Леонове» не стоит этого опасаться. Здешние компьютеры автономны, они не подчиняются единому разуму. По крайней мере, разуму нечеловеческому…
— Согласен, — сказал Флойд. — Можно начинать поиск.
— Сейчас, только вычислим доплеровскую поправку. Как у тебя, Саша?
— Две минуты, и можно включать. Сколько будем слушать?
Капитан ответила не сразу. Вообще Флойда восхищала решительность Тани Орловой; однажды он сказал ей об этом. Она ответила шуткой (что случалось не часто): «Капитан имеет право на ошибку, но не на колебания».
— Пятьдесят минут, потом десятиминутная связь с Землей. И новый цикл.
Но, как вскоре выяснилось, слушать было нечего. И незачем: система автоматического поиска просеивала шумы гораздо лучше самого опытного оператора. Однако время от времени Саша включал звук, и помещение заполнял рев радиационных поясов Юпитера. Он походил на рокот прибоя; иногда его перекрывали оглушительные удары молний. Но ничего похожего на разумный сигнал не было; свободные от вахты космонавты один из другим покидали рубку.
Флойд прикинул в уме. Весть о несчастье пришла через Землю: значит, оно случилось два часа назад. И раз «Цянь» до сих пор не вернулся в эфир…
Пятьдесят минут тянулись, как пятьдесят часов. По их истечении Саша сориентировал главную антенну на Землю и доложил о неудаче поисков, потом отправил накопившиеся радиограммы.
— Еще раз? — спросил он Орлову без всякого оптимизма.
— Конечно. Возможно, не все пятьдесят минут, но попытаться стоит.
Антенна была вновь направлена на Европу. И тут же на мониторе зажглась надпись: «ВНИМАНИЕ». Саша включил громкость, рубку вновь наполнил голос Юпитера. Но на его фоне, словно шепот в грозу, слышался слабый звук человеческой речи. Сначала только ритм и интонация, потом стали различимы слова. Это был, несомненно, английский язык — но смысл фраз оставался по-прежнему непонятным…
Есть сочетание звуков, которое человек различает всегда, несмотря на любые помехи. Когда оно проступило на фоне юпитерианских шумов, Флойду показалось, что он бредит наяву. Русские реагировали медленнее; но потом обернулись к нему с таким же изумлением — и зарождающимся подозрением.
Первые слова, принятые с Европы, были: «Доктор Флойд, доктор Флойд, надеюсь, вы меня слышите…»
11. Лед
— Кто это? — шепнул кто-то. Другие зашикали. Флойд недоуменно пожал плечами.
— … знаю, что вы на борту «Леонова»… времени мало… направил антенну скафандра туда, где…
Несколько мучительных мгновений голоса не было слышно, потом он вернулся — гораздо более четкий, ж) столь же негромкий.
— … передайте эту информацию на Землю. «Цянь» погиб два часа назад. Я один остался в живых. Не знаю, хватит ли мощности моего передатчика, но другой возможности нет. Пожалуйста, слушайте внимательно. На Европе есть жизнь. Повторяю: на Европе есть жизнь…
Звук снова пропал. Наступила тишина, которую никто не решался нарушить. Флойд лихорадочно рылся в памяти. Говорившего он не узнал — голос мог принадлежать любому китайцу, учившемуся на Западе. Вероятно, они встречались на какой-нибудь конференции…
— … вскоре после местной полуночи. Качали без перерыва, и топливные баки были уже наполовину заполнены. Мы с доктором Ли вышли из корабля, чтобы проверить термоизоляцию-трубопровода. «Цянь» стоит — стоял — метрах в тридцати от Большого Канала. Трубопровод был протянут от корабля и уходил под лед. Лед очень тонкий — ходить по нему опасно. Теплая вода снизу…
Опять наступило молчание. Возможно, говоривший скрылся за каким-нибудь препятствием.
— … без труда — корабль, как новогоднюю елку, украшали фонари мощностью в пять киловатт. Их свет легко проникал сквозь лед. Потрясающие цвета. Громадную темную массу, поднимающуюся из бездны, первым заметил Ли. Сначала мы приняли ее за стаю рыб — она была слишком велика для отдельного организма. Потом она стала проламывать лед.
Доктор Флойд, я надеюсь, вы слышите меня. Это говорит профессор Чанг, мы встречались на конференции MAC в Бостоне…
Флойд мысленно перенесся за миллиард километров от «Леонова». Прием после закрытия конференции Международного астрономического союза он помнил смутно, зато ясно представил себе Чанга — миниатюрного жизнерадостного астронома и экзобиолога с неисчерпаемым запасом шуток. Но сейчас Чанг не шутил.
— … будто огромное поле водорослей двигалось по грунту. Ли побежал на корабль за камерой, я остался смотреть. Оно перемещалось медленно, я мог легко обогнать его. Я не ощущал тревоги — только волнение. Мне казалось, я знаю, что это такое — я видел съемки полей ламинарий у побережья Калифорнии. Но я ошибался…
— … понимал, что ему неважно. Оно никак не могло выжить при температуре на сто пятьдесят градусов ниже той, к которой привыкло. Похожее на черную волну, оно продвигалось вперед все медленнее и превращалось на ходу в лед — от него откалывались большие куски. Мне трудно было понять, что оно собирается делать…
— Можно связаться с ним? — шепотом спросил Флойд.
— Поздно. Европа вот-вот скроется за Юпитером.
— … взбираться на корабль, оставляя за собой что-то вроде ледяного туннеля. Возможно, что просто защищалось от холода, как термиты, спасаясь от света, строят коридоры из грязи…