Космическая Одиссея (сборник)
Шрифт:
— Что же все — таки у тебя происходит? — в голосе Гринберга звучала тревога.
— Ничего — просто наблюдаю.
И размышляю, мог бы добавить он. Существует четыре возможных объяснения.
Через какой — нибудь естественный канал — ледяной, кристаллический, какой — нибудь еще — мог проникать солнечный свет. На такую глубину? Вряд ли…
Радиоактивность? Он не взял с собой счетчик Гейгера — на комете практически не было тяжелых элементов. Но все — таки можно вернуться и проверить.
Какой — нибудь фосфоресцирующий минерал — это казалось ему самым вероятным.
Он вошел в мелководье (до сих пор он помнит ласковое прикосновение воды к лодыжкам, как в теплой ванне) и при каждом шаге наблюдал взрыв света. Ему даже удавалось вызывать вспышку, хлопая в ладоши у поверхности воды.
Разве не могли, такие люминесцирующие организмы развиться в сердце кометы Галлея? Ему так хотелось этого. Жаль, конечно, по — варварски обращаться с таким изысканным шедевром естественного происхождения, как этот, — освещенная сзади, перегородка напоминала алтарь, виденный им однажды в каком — то соборе, — но все же придется сходить за взрывчаткой. А пока надо обследовать второй туннель…
— По этому коридору дальше идти нельзя, — сообщил он Гринбергу, — я решил заглянуть во второй. Возвращаюсь к развилке — ставлю барабан на сматывание троса. — Он ничего не сказал о таинственном свечении, исчезнувшем, как только он снова включил лампу. Гринберг не сразу ответил — странно; возможно, он говорит с кораблем. Это не встревожило Чанта — он решил повторить вызов, как только отправится в путь.
Повторять не потребовалось — Гринберг отозвался.
— Отлично, Клифф, на мгновение мне показалось, что я потерял связь с тобой. Возвращаюсь в зал — пройду оттуда во второй туннель. Надеюсь, там не будет никаких препятствий.
На этот раз Гринберг ответил немедленно:
— Извини, Билл. Возвращаемся на корабль. Срочный вызов — нет — нет, с «Юниверс» все в порядке. Возможно, придется немедленно лететь на Землю.
Только через несколько недель доктор Чант нашел вполне правдоподобное объяснение сломанным сталактитам. По мере того как при каждом прохождении через перигеллий из ядра кометы выбрасывалось ее вещество, постоянно менялось и распределение массы. Таким образом, через каждые несколько тысяч лет вращение кометного ядра становилось неравномерным и направление оси резко менялось — подобно волчку, готовящемуся упасть, когда он теряет энергию. При этом возникало кометотрясение, достигавшее значительной мощности — до пяти баллов по шкале Рихтера.
Но Чант так и не сумел разгадать тайну фосфоресцирующего свечения. И хотя драматические события, которые уже начали разворачиваться, быстро отодвинули эту проблему на задний план, ощущение упущенной возможности так и не покидало его до самой смерти.
Несмотря на то, что временами искушение рассказать о
Глава 20
Приказ вернуться
— Вы уже видели Виктора? — радостно спросил Михайлович, повстречав Флойда в коридоре, когда тот спешил на вызов капитана. — Конченый человек.
— Обрастет на обратном пути, — огрызнулся Флойд, у которого не было времени для обмена банальностями. — Извините, хочу узнать, что произошло.
Когда он вошел в капитанскую каюту, Смит все еще сидел, потрясенный случившимся. Коснись чрезвычайные обстоятельства его корабля, это был бы уже сгусток энергии и приказы сыпались бы направо и налево. Сейчас, однако, от него ничего не зависело — оставалось лишь ждать очередного сообщения с Земли.
Капитан Лаплас был его старым другом; как он мог так напортачить? Это не было несчастным случаем или навигационной ошибкой, да и оборудование на корабле функционировало нормально. И капитан Смит не видел, чем он сможет помочь. Центр Космических операций был в замешательстве — там совсем потеряли голову; происшедшее походило на одну из тех ситуаций, которые нет — нет да и случаются в космосе, когда остается лишь одно: выразить соболезнования и записать последние пожелания. Передавая Флойду содержание приказа, полученного с Земли, Смит ничем, однако, не выдал своих сомнений и колебаний.
— Произошла катастрофа, — сказал он. — Нам приказано немедленно вернуться на Землю, где «Юниверс» подготовят для спасательной экспедиции.
— Что за катастрофа?
— «Гэлакси», корабль нашей компании, вел разведку спутников Юпитера. Он совершил вынужденную посадку.
Капитан Смит увидел недоверие на лице Флойда.
— Да, знаю, это неправдоподобно. Но и это не все. Он совершил посадку на Европе.
— Европе?!
— Боюсь, именно так. Корабль поврежден, но погибших, видимо, нет.
Подробности еще не сообщили.
— Когда это случилось?
— Двенадцать часов назад. Им не удалось сразу связаться с Ганимедом.
— Какую помощь ждут от нас? Ведь мы в другом конце Солнечной системы. Вернуться на лунную орбиту для заправки, потом кратчайшим путем к Юпитеру — на это потребуется, ну… не меньше двух месяцев! (А во времена «Леонова», подумал Флойд, понадобилось бы два года…)
— Да, я знаю, но другого корабля, способного оказать помощь, нет.
— А межспутниковые шаттлы Ганимеда?
— Они рассчитаны всего лишь на орбитальные полеты.
— Но им уже приходилось садиться на Каллисто.
— Для этого требуется куда меньше энергии. Они могут совершить посадку на Европе, но способны взлететь лишь с ничтожным полезным грузом. Впрочем, этот вопрос тоже изучается.
Слова капитана едва проникали в сознание Флойда; он все еще пытался осмыслить поразительное известие. Впервые за последние пятьдесят лет — и всего лишь второй раз за всю историю! — на запретную луну опустился корабль. Все это наводило на очень мрачные мысли.